Временная жена - Катарина Маура

class="p1">— Я не целовал ее, — говорит он. — Ни разу. Я не могу даже представить это. Помада… не знаю, что она пыталась сделать. Думаю, она хотела поцеловать меня в щеку? Не знаю, Валентина. Я отошел, но не смог избежать ее полностью.

Я смотрю на него, не зная, чему верить, не понимая, зачем он вообще пытается все это объяснять.

— Мне все равно, — шепчу я. — Мне все равно, что ты делаешь с твоей невестой. Это не имеет ко мне никакого отношения.

Его руки сжимаются на моей талии, а затем поднимаются выше, пока не останавливаются прямо под грудью.

— Это все имеет отношение к тебе, — шепчет он. — Ты не собиралась уходить от меня, пока та девушка не появилась в моей жизни. Скажи мне правду, Валентина. Ты бы ушла, если бы я не был вынужден согласиться на эту помолвку?

Я теряюсь в словах и отворачиваюсь, не выдерживая его взгляда.

Лука вздыхает и наклоняется, чтобы положить голову мне на плечо, его губы прикасаются к моей шее.

— Ты бы не ушла, — шепчет он, нежно целуя мою шею.

С моих губ вырывается тихий вздох, и он снова прижимает меня к себе, позволяя мне почувствовать, как он тверд.

— Валентина, — шепчет он. — Пожалуйста. Пожалуйста, не уходи от меня.

Я закрываю глаза, стараясь собраться с мыслями. Он может быть пьян, но я — нет. Это не может зайти дальше. Я отталкиваю его от себя и расплетаю ноги, заставляя его отпустить меня. Он делает это неохотно, но держит меня в руках, даже когда мои ноги касаются пола.

— Отпусти, — говорю я. — Что ты думаешь, что ты делаешь, Лука? Ты правда считаешь, что я не понимаю, что ты пытаешься сделать? Ты не смог меня подкупить, так теперь решил манипулировать моими чувствами?

Он отходит на шаг, в его глазах появляется боль.

— Я бы никогда не сделал такого, Валентина.

— Тогда что это? Ты же знаешь так же хорошо, как и я, что тебе придется жениться на Наталье до конца года. Ничего, что ты можешь сделать или сказать, не изменит этого. Так что же это такое? Как это справедливо по отношению ко мне? Почему сейчас? Можешь ли ты действительно смотреть мне в глаза и сказать, что делаешь это не для того, чтобы подчинить меня своей воле?

Лука проводит рукой по волосам и устремляет взгляд в потолок. Он выглядит так же потерянно, как и я. Все ли это реально? С годами он относился ко мне почти с презрением. Я всегда была просто сотрудницей для него и ничем больше. Часть меня хочет, чтобы его желание было настоящим, но я знаю Луку достаточно долго, чтобы понять — это не может быть правдой. Он — человек, который любит контролировать, и я не буду идти по дороге, которую он для меня проложил. Он пытается вернуть меня в свою игру, и он не остановится ни перед чем.

— Мне нужно, чтобы ты ушел. Я забуду произошедшее, учитывая нашу историю. Завтра утром мы будем делать вид, что этого не было, а через шесть месяцев ты отпустишь меня. Ничто из того, что ты скажешь или сделаешь, не изменит моего решения, Лука. Я больше не твоя пешка.

Я подхожу к двери и открываю ее для него. Он вздыхает и, неохотно, выходит. Я не думала, что у него будет что сказать, но он останавливается в дверном проеме и смотрит мне в глаза, его взгляд рассеянный.

— Ты никогда не была пешкой, — говорит он, его голос мягкий. — Ты всегда была моей Королевой. Все это знали, кроме тебя.

Затем он выходит, оставляя меня в растерянности, и мысли, и сердце в полном беспорядке.

Глава 17

Лука

Я откинулся на спинку кресла, не отрывая взгляда от Валентины, которая была видна через стеклянные стены моего офиса. В голове вспыхивали обрывки вчерашнего вечера, пульсирующая боль в висках не давала покоя. Даже не вспомню, когда в последний раз напивался до потери сознания. Я ненавижу терять контроль над собой, но именно это я и сделал вчера.

Какого хрена я натворил? О чем, черт возьми, я думал? Это все из-за Зейна и Ареса. Эти ублюдки должны были оставить меня на вечере покера, но нет — они взяли и напичкали мне голову мыслями о том, что Валентина может выйти замуж за какого-то другого. Мало того, они еще и водителя вызвали, чтобы тот отвез меня к ее дому. Им следовало бы сообразить, к чему это приведет. Впрочем, мне тоже.

Валентина ведет себя абсолютно обычно с самого утра. Более того, она принесла мне парацетамол и стакан воды с той самой дразнящей улыбкой и милой липкой запиской. Но избавиться от ощущения, что я безвозвратно испортил наши отношения, я не могу. Если у меня и был шанс удержать ее, то я его точно просрал вчера.

Я колебался всего мгновение, прежде чем нажал на кнопку на столе. Наблюдал, как она встала из-за стола, обтягивающее красное платье эффектно подчеркивало каждую линию ее тела. Сегодня у нас нет никаких серьезных сделок, и она не сказала ни слова о вчерашнем вечере. Если бы собиралась, уже давно бы высказала все, что думает.

Тогда почему? Почему она надела красное?

— Вы вызывали? — спросила она, лицо оставалось непроницаемым.

Я встал и обошел стол, облокотившись на его край. Она стояла прямо передо мной, ни разу не отведя взгляда.

— Нам нужно поговорить.

Она подняла бровь и кивнула:

— О чем именно вы хотите поговорить?

Я всмотрелся в ее лицо, пытаясь понять, о чем она думает.

— Я хочу извиниться за свое поведение вчера. Мне не следовало так напиваться, а уж тем более приходить к тебе в таком состоянии.

Валентина смотрела мне в глаза, словно пыталась уловить хоть малейший намек на неискренность, но затем кивнула:

— Все в порядке, — спокойно ответила она. — У всех бывают моменты слабости. Ты не исключение.

Я нахмурился, глядя на нее в замешательстве. И все? Это все, что она скажет?

— Я говорил серьезно, — тихо произнес я. — Я не собираюсь отпускать тебя.

Она скрестила руки на груди, продолжая сверлить меня взглядом:

— Почему? Почему ты так упорно цепляешься за меня и эту работу? Боязнь перемен — это нормально, Лука, но ты справишься. Я ведь не ухожу внезапно. Найду и обучу себе замену.

Я сжал челюсти и потянулся к ней, обвивая локон ее волос вокруг пальца:

— Тебя никто не сможет заменить, Валентина.