Ликвидатор - Светлана Бернадская

Джей ухмыльнулся и посмотрел на нее с хитрым прищуром.

— Все это у нас уже есть. Осталось только твое согласие.

Келли вздохнула, скорбно воздев глаза к небу.

— Нет, Джей, это все равно не любовь. Любовь — это когда люди хотят быть друг с другом, понимаешь? Когда им хочется жить вместе, видеть друг друга как можно чаще, баловать друг друга чем-то приятным, завести семью, общий дом…

— Детей, — подхватил Джей, кивая. — Я видел такое в кино. От любви у женщины рождаются дети.

У Келли болезненно перехватило горло.

— Тебе нравятся дети?

— Не знаю. В фильмах некоторые нравились, некоторые нет. А в жизни я никогда их не видел. На станции репродукционные центры изолированы друг от друга. И в лагере карьерщиков детей нет. А у вас под Куполом есть?

— Есть, — призналась Келли. — Правда, не слишком маленькие.

— И хорошо, — уверенно заявил Джей. — Маленьким быть скучно.

— Скучно? — возмутилась Келли. — Ничуть. Мне нравилось быть маленькой. Помню, как мы с родителями ездили на острова. Куда ни глянь — сплошные пляжи, и вода теплая, а я любила плавать, сначала в надувном кругу, а потом без него. Мы с Зои носились по песку, играя в догонялки, строили песчаные замки. Когда я уставала, папа носил меня на плечах, и тогда мне казалось, что это не Зои старшая, а я, потому что теперь я выше всех и могу потрогать руками небо. Зои злилась, потому что ей тоже хотелось покататься у папы на плечах, а мама смеялась. Нам с Зои покупали все, что мы захотим — игрушки, разноцветные леденцы, сладкую вату, мороженое. Зои обожала возиться с крабами и смотреть, как рыбаки на волнорезах ловят рыбу, а меня папа учил запускать воздушного змея. А еще у меня была собственная маленькая машина. Ух я и ревела однажды, когда узнала, что мама тайком управляет ею вместо меня!

Джей замер и остановился, потрясенно уставившись на Келли. В его широко распахнутых серых глазах плескалось такое… что и словами не описать. Жажда. Чистый восторг. Жгучая зависть. Может быть, что-то еще…

— Ты чего?

— У нас ничего этого не было. Мы ели. Спали. Снова ели. Играли в игры за пультом. Отрабатывали навыки боя и уматывались в тренажерке. Учились тренировать органическую память и мышление, не используя чип и базу данных. Поглощали гигабайты знаний. Еще мы смотрели фильмы. Фильмы мне нравились больше всего.

Келли смотрела на него и не знала, что сказать.

— У меня нет родителей. И никогда не было. Но я хочу увидеть острова посреди океана — те, о которых ты рассказала. Мы можем попасть на эти острова, Ке-л-л-и?

Ее имя он растянул в своей дурацкой прежней манере, но Келли почему-то не разозлилась.

— Наверное, можем. Но сейчас туда никто не привозит аттракционы во время долгих отливов, как было раньше. И там уже наверняка не так интересно, как раньше, когда на Дердане жили люди. Не знаю, как объяснить. Это… больно.

— Больно? — Джей буквально просканировал ее взглядом. — Твои болевые рецепторы…

— Не в рецепторах дело. Это другая боль. Не физическая.

— Да, — задумчиво произнес Джей. — Я помню. В одном фильме герой умер, а его женщина говорила, что ей больно. Я долго не мог понять, почему. Я смотрел этот фильм много раз, пока программа не запретила повторный просмотр, посчитав, что нужен длительный перерыв и больше тренировок в зале. Но мне кажется, что я все-таки понял, почему ей больно.

И он положил руку себе на грудь.

— У тебя есть сердце? — пробормотала Келли.

Боже, какая же идиотка. Ну разумеется, есть.

— Да, — ответил он без малейшего смущения. — Сердце. Печень. Почки. Селезенка. Желудок. И все другие органы, которые есть в представителе человеческой расы.

Келли поморщилась.

— Можно тебя попросить? Говори не «представитель человеческой расы», а просто — человек.

— Ладно, — покладисто согласился он и посмотрел поверх ее головы. — Мы пришли.

Это был не ближайший к базе гипермаркет. Но и он, конечно же, оказался разграбленным, пусть и не дочиста, как ей представлялось. Увы, самого необходимого — чистой воды и еды — они и тут не нашли. Зато Келли подыскала себе удобный рюкзачок, куда сложила пару смен белья, обнаруженного в почти нетронутом женском отделе, запасную футболку, оставшиеся тут в изобилии средства гигиены, расческу и еще несколько очень нужных в обиходе вещей.

Резинке для волос обрадовалась, как сливочному мороженому в детстве. Постоянно треплющиеся за спиной волосы мешали, но и избавляться от них почему-то не поднималась рука. Возможно, отчасти потому, что время от времени она ловила на них восхищенный взгляд Джея, и ей это нравилось.

Увлекшись шопингом, она не сразу осознала, что осталась одна. А когда осознала, испугалась.

— Джей? Ты где?

Закинув на плечо рюкзак, она побродила по отделам гипермаркета. Джей не отзывался.

Нет, тревожиться за него ей даже в голову не пришло. Что может случиться с киборгом, пережившим удар о недружелюбную поверхность Дердана, одолевшим целую толпу агрессивных мужиков и уцелевшим после обстрела импульсным излучателем?

Но что, если он решил ее бросить? И ей придется в одиночку добираться до ближайшей лаборатории?

Как ее искать? По памяти она помнила лишь примерный район. Но Халикс — огромнейший гигаполис, запутаться в нем без карты — раз плюнуть. Вот только электронных карт, как и смартфонов, куда их можно было бы загрузить, больше нет: несколько целенаправленных диверсий из Миргона уничтожили встроенные в них чипы.

Интересно, существовали ли в Халиксе печатные карты? И если да, где их можно поискать?

Она удрученно побродила между разными отделами, попутно сунув в рюкзак парочку показавшихся полезными вещиц. А затем села отдохнуть на уютном, почти не запыленным диванчике в мебельном отделе.

Всего на минутку.

***

Проснулась она от тихого звука. Затаила дыхание, приоткрыла глаза.

В гипермаркете светло, а значит, не так уж долго она и дрыхла.

— Выспалась?

Джей сидел, развалившись, в мягком кресле напротив, смотрел на Келли и с наслаждением вливал в себя содержимое жестяной баночки с логотипом колы.

Интересно, как долго он тут сидит? Жмурится, словно сытый кот, тайком лакающий украденные сливки.

Темная капля от колы на нижней губе. Наверное, сладкая. Келли вдруг захотелось слизнуть ее собственным языком, а потом целовать