Отбор. Помощница кронпринца - Дарья Верескова

Я резко ударила его ребром ладони по руке, неожиданно, и он тут же, шокированно оборачиваясь, отпустил меня, но я всё так же не произнесла ни слова.

После этого Леонард долго осматривал меня, тяжело дыша, проходясь взглядом сверху вниз и затем возвращаясь к моему лицу, и мне показалось, что даже его зрачки расширились.

— Мио... Ты что, опять приехала опозорить меня? Сделать мою жизнь невыносимой? — хрипло произнёс он, делая шаг вперёд.

Это заявление было настолько абсурдным, что я тихо засмеялась и указала на нашивку на своём плече — того же цвета, что и платье, но вблизи на ней отчётливо виднелся герб королевского дома Грейдис.

— Боги, ничто не меняется. Мир не вращается вокруг тебя, Леонард. Я здесь по работе.

Глава 8. Скандал помеха повышению?

Леонард растерялся от моей несерьёзной реакции — я рассмеялась, когда он решил, будто я здесь из-за него.

— Уверен, ты можешь найти работу и в другом месте, но пришла сюда! Ты хоть знаешь, что случилось в последний раз?

Что, интересно, могло с ним случиться?

Его имя полоскали в каждом разговоре в светском кругу, даже в газетах?

Его прилюдно называли шлюхой, легкодоступным, бесстыдным, тупым?

Он потерял всех своих друзей?

При его появлении люди переходили на другую сторону улицы?

Его ставили в ситуацию, когда он должен был извиняться и брать на себя ответственность?

Ему повторяли из раза в раз, что если я потеряю Леонарда, то больше никогда не смогу найти себе мужа и останусь старой девой? Опозоренной старой девой?

— Ты хочешь... чтобы я пожалела тебя? — от воспоминаний о событиях тех дней я ощутила почти животную боль.

Тогда я должна была держаться за эту помолвку, растоптать собственную гордость в грязи, потому что я больше не могла рисковать родовым поместьем. И всё это — ради человека, который не только заключил на меня унизительное пари, но ещё и изменял мне на протяжении всей нашей помолвки.

— Чего тебе надо? Денег? Чтобы ты ушла? — Леонард вновь попытался схватить меня за запястье, но я вовремя отступила, словно чувствуя его намерение заранее. Казалось, моё обоняние обострилось как никогда.

Аделаида и её матушка стояли рядом, тактично не позволяя своим эмоциям отразиться на лице. Я была уверена, что и другие слышали наш разговор, хоть я и старалась говорить тихо.

— Я повторюсь, Леонард. Я здесь работаю. И на балу мы по приглашению Его Высочества. Оставь меня в покое — предлагаю делать вид, что мы друг для друга не существуем. Ты прекрасно справлялся с этим после того, как поспорил на меня.

На то, чтобы произнести это, у меня ушли все силы. Изображать хоть какое-то спокойствие было чудовищно тяжело, но я была на работе и не хотела скандалов.

— И дальше бы справлялся, если бы ты не появилась здесь вновь, — сказал Леонард, с неверием глядя на меня, словно совсем не узнавал. — Но нет, тебе нужно было вернуться, обязательно найти работу у Его Величества, наших дальних кузенов, на виду у всех.

Всех оттенков его эмоций я уловить не могла — их было слишком много, а меня саму почти трясло.

От его наглости.

— Если бы я не появилась здесь? — я не выдержала и произнесла это чуть громче, чем хотела бы, но, заметив, сколько людей прислушиваются к нашему разговору, вновь перешла на шёпот. К счастью, музыканты всё ещё играли, танец продолжался, и большая часть внимания оставалась прикована к кронпринцу и другим танцующим парам.

— Работа в королевском дворце — и только она — открывает путь к финансовой независимости вне семьи, — напомнила я. — Возможно, ты живёшь в каком-то своём радужном мире и даже не знаешь этого. Я полагала, что ничто уже не способно меня удивить, но твоя уверенность в том, что после того, как ты отказался взять на себя ответственность, я должна оставить свою жизнь на обочине, уехать подальше от столицы, лишь бы не пересекаться с тобой, — только подтверждает всё, что я думала о тебе все эти годы.

Думаю, он действительно хотел бы этого.

Чтобы я никогда не появлялась в столице, чтобы не напоминала ему о скандале. Не напоминала остальным о скандале.

Хуже было то, что я узнала о споре во время громкого выяснения отношений — и это произошло на глазах у всех. Конечно, после этого Леонард для многих стал кумиром, но, думаю, Эларио де Рокфельт был в ярости, что их имя оказалось связано с таким грязным спором.

Леонард закрыл глаза, желваки заходили на его красивом лице. А я... смогла хоть немного расслабиться. Не стоило, конечно, выговаривать ему всё так, на виду у других, но я просто не сдержалась.

Вдохнула запах мужчины — Леонард казался всё таким же взволнованным, полным ярости и ещё чего-то, чего я не могла распознать.

— Это не то, что я имел в виду. Я понимаю, что ты злишься, и мне жаль, что так получилось с нашей помолвкой, но выбора не было, — в голосе Леонарда появилась неожиданная мягкость, как и в его запахе, словно он пытался расположить меня. — Твой зверь так и не проснулся, ты оказалась очень слабой, Мио, а репутация рода Валаре была в столь катастрофичном состоянии, что эту помолвку было больше не спасти, как бы я ни старался. Я старался, правда.

Правда старался?

Поэтому он ни разу не навестил меня? Поэтому не удосужился разорвать помолвку хотя бы лично, а не через письмо? Поэтому ни разу публично не защитил меня, пока в газетах смаковали беды рода Валаре — в дополнение к скандальным проступкам их непутёвой, гулящей дочери? Напротив, на все вопросы репортёров о нашей помолвке Леонард отвечал уклончиво, даже не утруждая себя её подтвердить.

Так усердно старался, что ни разу не предложил финансовую помощь, зная, что мы в любую минуту можем лишиться родового гнезда. А ведь я писала ему — умоляла о помощи, несколько раз, давно уже забыв о гордости, просто надеясь, что род Валаре сумеет выбраться из этой трясины.

— Ты думаешь, я жалею о том, что наша помолвка расторглась? — я рассмеялась, не выдержав абсурдности ситуации.

Семь лет прошло, и