Его бывшая жена. Последний шанс - Ирина Шайлина

– Объедение, – заявила она. – Хочу каждый день есть пиццу.

Сейчас я могла бы обещать ей весь мир, только бы была со мной, но все зависело от мужчины, который сидел так близко и неотрывно на нас смотрел.

– Завтра ещё придём, – обещала я.

– Толя дурак, – порадовала меня дочка. – Я его как стукнула по лбу!

– А Татьяна Викторовна?

– Она сказала, что он так в меня не влюбится. А я сказала, что не хочу, чтобы меня дураки любили!

С куска пиццы Ники упал кружок помидора, подошедший убрать его официант на мгновение закрыл собой Бессонова, и я была рада даже такой передышке. Ника наелась и крутила головой по сторонам, разглядывая всех. На Бессонова тоже посмотрела, но не узнала его, куда больше её интересовали семьи с детьми.

– Домой?

– Домой, – согласилась я.

Как раз получается два часа не есть – того требовали условия анализа. Анализа, результаты которого я и так знала. Уходя, я ни разу не обернулась, и крепко держала дочь за руку.

Лаборанты не опоздали. Я подписала нужные документы, едва удерживая ручку в дрожащих пальцах.

– Это что такое? – спросила Ника.

Сидела на стуле, смотрела на меня, склонив беловолосую голову. Лаборант стоял у дверей кухни, ожидая разрешения работать.

– Анализы, мы же их сто раз сдавали, малыш.

– Но мы всегда ходили в больницу сами…

– Это платный анализ. Нужно просто открыть рот.

Этой ночью я не плакала. Перенесла спящую дочку к себе в постель и просто лежала, не в силах даже связно думать.

Глава 22. Тимофей

Я не понимал уже, чего больше хочу, чтобы малышка оказалась моей дочерью, или же наоборот. Но понимал – она моя, уже больше четырёх лет у меня есть дочь, а я про неё даже не знал.

И знал, что я не смогу просто кинуть денег и исчезнуть. На меня вдруг навалился священный ужас, наверное, такой испытывают мужья, стоя под окнами роддома, в котором их женщина рожает им первенца. А я, с опозданием на четыре года.

Я отец. Девяносто девять и девять десятых, что отец, и без анализа. Бумажка, которая придёт ко мне из лаборатории, просто даст полномочия действовать дальше. Становиться отцом по-настоящему.

Я стоял в холле отеля, люди мимо ходят, а я просто не понимаю, что мне делать. Вышел на улицу. Пошёл было к парковке, потом все же принял одно из решений, самое лёгкое. Я напьюсь. Машина мне не нужна, никогда не садился за руль пьяным.

Такси бизнес класса подъехало уже через пять минут, я как раз успел докурить. В тот ресторан, который водил Миру, не пошёл, меньше всего мне нужны были бабы сейчас. Проехался по центру, вечер, кучи огней, гуляют люди, и бары разной степени рентабельности, буквально друг на друге. Я выбрал тот, что выглядел самым тихим. Снова курил, смотрел в окна полуподвального бара – почти никого. Будни. Тем лучше.

Спустился. Внутри кирпич и дерево, с потолка свисают самые разные лампы, вкусно пахнет жареным мясом.

– Алкоголь, – бросил официанту снимая пальто. – Виски. Холодный, безо льда.

Мне всегда было сложно напиться, пил не пьянея, поэтому сейчас нужно будет приложить много усилий. Бокал пустел за бокалом, официант раз за разом предлагал чем-нибудь закусить, а я все не пьянел, блять!

– Тащи сюда коктейль, – попросил я. – Ну знаешь, такое, чем баб поят, чтобы точно. И чтобы всего туда пусть нальют, от шампанского до абсента.

Коктейль принесли быстро. В высоком красивом бокале. Сверху взбитые сливки и вишенка. Вишенку я сожрал с удовольствием, она была пряной и пьяной, а сливки сладки до омерзения. Зато коктейль вкусный. Я заказал ещё один. Бар уже наполнялся, за соседним столиком сидели молодые парни, понтов куча, на губах молоко не обсохло. На меня поглядывали с презрением – сидит взрослый одинокий мужик, цедит бабский коктейль через трубочку. Наверное, с их точки зрения, я ничтожество.

Похер. Отхлебнул, отодвинув в сторону трубочку, а потом улыбнулся им ртом, украшенным усами из взбитых сливок.

– Теперь пива, – попросил я. – Тёмного. Крепкого.

Столько бурды в себе я не мешал, наверное, даже во студенчестве, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Я хочу напиться и сделаю это.

Студенты ушли. Официант, тоже молоденький совсем, лет двадцати, вдруг сел за стол напротив меня, и подпер лицо кулаком. Алексей, прочитал я на бейджике.

– Что-то случилось? – вдруг спросил он.

Я оглядел зал и понял, что остался один, все посетители уже разошлись.

– Отцом стал, – буркнул я.

– О, поздравляю! Малыш родился сегодня?

– Больше четырёх лет назад…узнал только вот.

Сказал и понял вдруг – цель достигнута. Я в жопу пьян. Посмотрел на официанта и выдавил из себя улыбку.

– Пожрать не притащишь?

– Кухня закрывается уже. Попрошу, может яичницу хоть пожарят.

Яичница была вкусной, как я любил. Белок готов полностью, а желток наполовину. Мира, помню, месяц училась жарить именно такую, первый десяток яичниц просто сожгла…

Не думай о ней. Думать придётся, но не сейчас. Завтра. Сейчас просто будь пьяным, жри свою яичницу, с хрустящей бургерской колбаской, в которую вилкой тычешь и сок брызжет…

Я оплатил счёт. На чаевые выгреб всю наличку, что при себе была. Встал с трудом – ноги не слушались.

– Вам далеко?

– Отель в центре.

– Я провожу…

Наверное, он был прав, и одному в таком состоянии лучше не шарахаться. Хотя, я может ввязался бы в пьяную драку, вышиб бы кому-нибудь несколько зубов, может, стало бы легче… Но он со мной поехал. Такси вызывал сам, поэтому ехали в машине отечественного производства, она скрипела и стонала похуже малолитражки Миры.

– Всё хорошо? – спросил официант.

– Всё дерьмово, – пьяно признался я. – Но лучше уже не будет, иди домой.

Вспомнил, что не курил сто лет, достал сигарету. Чуть не упал в сугроб, пока прикуривал, потерял равновесие. Затянулся несколько раз, сделал пару шагов к отелю.

Она ждала меня у входа. Бросилась навстречу, вызвав мгновенный всплеск раздражения. Красивая. В какой-то степени родная уже, столько лет дружим, почти двадцать. Но…

– Напился, – констатировала Лиза. – У неё был?

– Нет, – ответил я, пытая усмирить бешенство.

Бесило то, что она вынуждает меня отчитываться ей.

– Ну, хоть так. Давай, провожу до номера.

Взяла меня под руку, словно бы удержала, если бы мне вздумалось падать. Поднялись. Я проигнорировал душ, навестил лишь туалет, стянул с себя ботинки и упал на