Его бывшая жена. Последний шанс - Ирина Шайлина

Сегодня был день икс. Сегодня я шёл, подумать только, знакомиться со своим ребёнком. Температуры у Ники уже не было, но слабость не прошла, поэтому говорить мы будем на их территории. Это мне не нравилось, но и откладывать встречу я не хотел. Скоро вылет. Скоро я вернусь в этот аэропорт, чтобы забрать своего ребёнка домой.

По пути я заехал в торговый центр и купил куклу. Самую красивую, что увидел. Небольшой букет цветов, ещё торт в небольшой, но судя по отзывам, хорошей пекарне.

Я волновался. Даже в юношестве перед свиданиями не волновался так. Да, девочку я видел, но она была напугана, плакала, и причем напугал её я. Нужно дать понять ребёнку, что я не монстр.

Снова курил на лестничной площадке. А затем – зажевал жвачку, я не хотел, чтобы малышка думала обо мне плохое. Перед дверью замер на долгую минуту. Затем позвонил.

Мира открыла сразу. На ней домашнее платье, неброское бежевое, в белый маленький цветочек. Треугольный вырез приоткрывает ключицы и немного ложбинку груди. Волосы заплетены в косу.

Красивая, черт.

– Проходи, – сказала она и посторонилась.

Девочка выскочила из комнаты. Голубая футболка со слоником спереди, полосатые лосины, босые ноги. Белоснежные косички с розовыми бантиками, очки с толстыми стёклами. Смотрит на меня с любопытством, но без страха.

– Это тебе, – неловко сказал я, и протянул ей цветы и куклу.

Торт поставил на тумбу у двери.

– Цветы надо подарить маме, – сурово заметила девочка.

Я чуть было не покраснел, честное слово. Сунул букет Мире, она покачала головой и понесла его на кухню. Куклу девочка взяла и рассмотрела со всех сторон. Игрушечное лицо смотрела, приблизив к своему, похоже, она очень плохо видит.

– Ты знаешь, кто я?

– Мой папа, – пожала плечами малышка.

Пошла на кухню, я за ней. Тут все скромно. Крошечная, квадратов на шесть кухонька. Холодильник дребезжит. Кухонный гарнитур знавал лучшие времена. На столе мой торт. Чайник закипает.

– Садись, – кивнула Мира на стул.

– Сначала помой руки, – подала голос девочка.

Помыл руки в тесной ванне, заставленной сотней различных бутылочек, затем послушно уселся. Чувствовал я себя престранно. Мира максимально от меня отгородилась, словно не испытывала никаких эмоций и являлась беспристрастным наблюдателем. А девочка смотрела на меня так, словно сейчас мне предстоит самое жёсткое собеседование в моей жизни и проводить его будет она.

– Разве так бывает, чтобы папа не знал, кто его ребёнок? – спросила она вдруг.

Черт, разве дети в четыре года вообще должны задавать такие вопросы?

– Я не знал, – развёл руками я.

– Это плохо, – покачала головой она.

Мира разлила чай. Дочке долила молоко и добавила немного мёда. Затем размешала и попробовала – не горячо. Незатейливое действие, но оно меня заворожило. Мне было очень интересно, какая она мать.

– Кушай торт, – сказала Мира дочке.

На меня не смотрела, словно меня нет здесь. А Ника смотрела то на неё, то на меня.

– Значит ты глупый, – снова ошарашила Ника.

– Это тоже плохо?

– Конечно!

И всплеснула маленькими руками, словно сплетница старушка на лавочке у подъезда. Руки у неё тоже совсем были белыми, венки просвечивают, и кажется, что девочка фарфоровая. Невероятно, нестандартно красивый ребёнок, даже не верится, что я имею к ней отношение.

– Что ещё тебе интересно обо мне? – спросил я.

– Ты не инопланетянин.

Я поперхнулся чаем и закашлялся. Папы лётчики да, такими баснями матери одиночки кормят своих детей, но инопланетные папы?

– Это хорошо? – осторожно спросил я.

– Да, – кивнула она, и наклонившись вперёд, откусила от куска.

На носу остался мазок крема и у меня вдруг защипало в носу, засвербело в глазах, случилось невероятное – мне, глядя на эту малышку испачканную кремом, захотелось плакать.

Плакать я не буду. Вместе с этими эмоциями вновь поднялась злость на Миру – сколького она меня лишила!

Ника сделала несколько глотков чая, спрыгнула на пол и убежала в комнату, волоча за собой коробку с куклой. Мы с Мирой остались одни. Она явно не настраивала против меня ребёнка. Пока. Но злость было не унять, она требовала выхода.

– Ты едешь с нами? – спросил я. – Или воспользуешься свободой и воссоединишься с любовью всей своей жизни?

– Я еду со своим ребёнком, – спокойно ответила она, не глядя на меня. – Ты доел?

Из комнаты раздавался шелест обертки, Ника распаковывала куклу. Женщина, которую я когда-то любил больше жизни, молча стояла рядом и смотрела куда-то сквозь меня. Не дождавшись ответа, забрала у меня тарелку с тортом и буквально выбросила её в мойку.

Глава 27. Мира

Теть Надя допивала уже третью чашку чая, что она умела мастерски, так это пить чай. Непременно вприкуску с вареньем, которое сама к нам и приносила.

– Нечего печалиться, – вдруг сказала она. – Тебя что тут держит?

– Ничего, – признала я. – Меня ничего не держит. Вот у Ники здесь жизнь…

У меня ничего не было. Ни кола, ни двора, теперь даже работы. А у Ники – друзья. Опять же, хороший врач, надо будет обсудить это с Тимофеем. Я же даже не печалилась, словно выгорела, просто механически собирала вещи. И стоило признать, вещи мои тоже барахло, все можно бросить…

– Она привыкнет. А отец у ребёнка должен быть, пусть он на бандита и похож. Зато дочка твоя, как сыр в масле кататься будет.

Этого я тоже боялась. Того, что Тимофей засыплет мою дочь материальными благами и она решит – папа лучше. А мама так ничего и не добилась.

А Теть Надя человек старого воспитания. По её меркам семья должна быть полной, за мужика надо было держаться, каким бы он не был. Бьёт, значит любит. По бабам ходит, так такая у них порода. Пьёт? А кто не пьёт?

Тимофей не бил, не страдал зависимостью к алкоголю, и даже по бабам не ходил, не был замечен, по крайней мере, за время нашего короткого брака. По меркам тёти Нади он был идеален.

Я на неё не обижалась. Она единственная в этом городе, по кому буду скучать. Сдала квартиру маме одиночке, не приставала с проверками, такое у меня бывало, полюбила Нику, да и нянчилась с нею…

– По вам скучать буду, – неожиданно для самой себя всхлипнула я.

– Вот ещё слезы лить, – рассердилась старушка. – Будет тебе, никто же не умер…

Ника толком не понимала. Я думаю, осознание навалится на