Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская

- Агнесс, давай сюда! - похоже, Гертруда решила не спускать с нее глаз.

Едва та подошла к старшей сестре, как Герта, не давая времени на раздумья, запихнула девочку в седло. Я отвязала поводья чужих лошадей от деревьев, подвела скакунов к нашим, и только одного передала Герте - все-таки за Агнесс следить; а двух взяла себе. От седел мы их уже избавили, бросив тут же, незачем лишние следы для будущих хозяев оставлять. Напоследок проверила, не забыли ли чего, и только потом уселась верхом.

- И как поедем? - задала самый главный вопрос Юозапа, утвердившись на своем жеребце.

Я озадаченно почесала кончик носа, а потом, припомнив окрестности, предложила:

- Вы втроем прежним путем вернетесь на дорогу, а я сделаю небольшой крюк. Состыкуемся ближе к вечеру. За Кривым Холмом есть ручеек, неподалеку и заночуем. Герта ты найдешь? Мы пару раз там останавливались.

Старшая сестра недовольно скривилась, и предложила свой вариант:

- Может лучше в 'Трех крепнях'? Трактирчик неплохой.

- Герта, ну какие нам 'крепни'. Березняки деревня большущая. Не дай Бог, кто-нибудь там дожидается! - возразила я. - Пара ночей в поле еще ни кого не убили.

Гертруда пожала плечами и бросила:

- Смотри, мое дело - предложить. Давай, мы поехали, - и первой развернув коня, возглавила кавалькаду в сторону дороги.

- Лошадь отпустите подальше отсюда, - спохватившись, прокричала я им вслед, на что сестра только махнула рукой.

Я дождалась, пока сестры пересекут поле, а потом тронулась направо, вдоль кромки деревьев.

День выдался ясным и солнечным. На всякий случай я попетляла, закладывая невероятные виражи с двумя лошадьми в поводу, то пускалась вскачь через поля и опушки, то возвращалась на дорогу, или вовсе проезжала обратно по своему же следу. Я оставляла за собой как можно больше отметин, чтоб направить возможную погоню по ложному пути. Конечно, если этих братьев хватятся, скажем, через неделю, то все мои труды выеденного яйца не будут стоить, но предосторожность - превыше всего. Лошадей отпустила возле небогатой деревеньки.

Центральные области заселены довольно густо, невозделанной земли практически нет, но это село - приютилось как-то на отшибе. Вдруг им коняшки в хозяйстве пригодятся? Правда, из приученной к седлу лошади никудышная тягловая сила. Скорее всего, их продадут по-тихому или поменяют на что-нибудь нужное, но это уже не мои заботы. Потом вновь выбралась на одну из проселочных дорог и постаралась держаться кратчайшего пути к месту сбора.

Лишь когда солнце коснулось земли, собираясь уйти на покой, я добралась до кривобокого холма, и, обогнув его с левой почти что отвесной стороны, стала искать сестер. Светило быстро опустилось за горизонт, так что стоянку, хитро устроенную Гертрудой в густом березняке, я нашла по чистой случайности, буквально свалившись им на головы.

- И где тебя носило? - первое, что я услышала от Юозапы.

- Да так, болталась - то тут, то там, - ответила немного смутившись.

- Оно и видно.

- Как твое плечо? - поинтересовалась я у нее.

- Нормально, обойдется без твоего внимания, - похоже, сестра еще злится из-за ранения. - Мы уже пару часов тебя дожидаемся.

- Там все в полном порядке. Я посмотрела: слегка кровит, но, думаю, что к утру перестанет, - сообщила мне вышедшая из темноты Герта. В руке она несла котелок полный воды. - Агнесс, лошадь прими!

- А что сразу...

- Я сказала, лошадь прими!

Следом появилась Агнесс в рубашке, к подолу которой были привязаны кальцони, закатанные до колен. Ноги босые, а в руке связка из четырех рыбин. На голове у нее красовался съехавший набок горжет, видимо урок Юозапы пошел впрок. Девочка аккуратно положила выловленную рыбу на лопух, тяжело вздохнула и протянула руку.

- Давайте...

Я передала поводья и она увела Пятого в темноту, где пофыркивали остальные лошади. Уже привык к ней, зараза, дается в руки. Сестры сняли доспехи, я решила последовать их примеру. Болтаться круглые сутки, имея на плечах около трех стоунов , удовольствие ниже среднего. (1 стоун - 6,35 кг.) Обычно мы свое снаряжение возим увязанным в тюки и притороченным к седлам, облачаясь лишь во время боевых действий. В данной же ситуации моя мнительность избавила нас от возможных ранений, а Юозапе сохранила плечо. Не будь на ней положенной амуниции, болт прошил бы ее насквозь, и неизвестно как тогда могло дело обернуться.

- Завтра как поедем? - я задала свой коварный вопрос, стягивая свою бригантину, мелочь типа перчаток и прочей ерунды уже успела сложить в аккуратную металлическую кучу.

- Одоспешенными.

- Юза, ты ли это? Что я слышу? - но та моей шутки не поддержала, глядя на меня с нехорошим прищуром.

Герта разворошила угли прогоревшего костра, укрытого так, что со стороны его почти невозможно было обнаружить. Обмазала рыбу глиной, которую накопала рядом у ручья и зарыла в малиновые головни. Суббота, праздничный день, можно полакомиться! М-м-м! Обожаю!

- Действительно, где ты так долго? - поинтересовалась она, пристраивая котелок с водой прямо на угли. Потом уселась на притащенный откуда-то ствол поваленного дерева и протянула озябшие ноги к теплу. Как и Агнесс, она была босая.

- Носилась, где ни попадя. Проверяла, нет ли где таких же злобных братьев, - ответила я.

- И как? Не было 'злобных братьев'?

- Не-а.

- А почему мы уверены, что это братья? - неожиданно спросила Юозапа.

- Действительно! Почему? - подняла голову Герта и посмотрела на нас.

- А кто еще? - я удивленно выгнула бровь, расстегивая стегач.

- Это могли быть кто угодно: солдаты, туркаполи, наемники на худой конец, - предложила варианты Юза.

На эти слова Гертруда отрицательно мотнула головой.

- Не наемники - это точно. Первое - у них доспехи однотипные были, а наймиты вечно одеваются кто во что горазд. Здесь же сразу в глаза бросалось, что броня из одной мастерской вышла. Второе - какие наемники в центральных областях Союза? Они стараются здесь не появляться, чтобы не нарываться на орденский патруль. К тому же какой наймит бросится на орденских в полутора днях