Сон наяву - Рада Теплинская

провинциальном городке, где царили нищета и отчаяние. Дон Роман, приехавший в город, узнал о ее бедственном положении и, движимый чувством долга и сострадания, решил взять ее под свою опеку. Он оплатил ее долги, купил ей новое платье и пообещал отвезти ее в свой дом, в живописное поместье «Кипарисовые воды», где она могла бы начать новую жизнь. Но Эмили, воспитанная в скромности и привыкшая полагаться только на себя, не могла избавиться от чувства неловкости и вины.

– Вы уверены, что ваша жена не возмутится, когда узнает, сколько вы потратили на меня денег? – спросила она тихим и неуверенным голосом. В нём сквозила искренняя тревога, боязнь стать обузой для совершенно незнакомых людей, которые, казалось, были готовы принять её в свою жизнь. Она теребила подол своего скромного платья, чувствуя себя неловко в присутствии этого богатого и влиятельного человека.

В ее воображении рисовался образ строгой и надменной сеньоры, привыкшей к роскоши и не терпящей рядом с собой бедных родственниц. Она боялась, что станет причиной разлада в их семье, что ее присутствие будет вызывать лишь раздражение и неприязнь.

Роман Агилар отмахнулся от ее опасений широким жестом руки, на которой поблескивали массивные золотые кольца, словно подтверждая ее опасения по поводу его богатства. Его обветренное солнцем и испещренное морщинами лицо говорило о годах, проведенных на плантациях, но в глазах все еще искрился юношеский задор.

Он был воплощением южного джентльмена: галантный, щедрый и немного эксцентричный. В его облике чувствовались сила и уверенность, закалённые жизнью, но в то же время в нём было что-то простое и человечное, располагающее к себе. Его щедрость казалась безграничной, но Эмили опасалась, что за этой показной добротой скрывается нечто большее, что она не понимает правил этой новой для неё игры.

– Моё дорогое дитя, даже не думай об этом! Антониета будет только рада, поверь мне. Она у меня очень добрая и понимающая женщина, и я уверен, что вы с ней прекрасно поладите. – В его золотистых, словно выточенных из янтаря, глазах заплясали весёлые огоньки, отражая тепло южного солнца. Он словно излучал тепло и доброту, пытаясь развеять её страхи, как ласковый ветер разгоняет грозовые тучи. – Я очень богатый человек, – добавил он с весёлой, почти мальчишеской улыбкой, подкрепляя свои слова лёгким жестом. – Правда, если этого Линкольна выберут президентом в ноябре и он освободит всех моих рабов, я стану значительно беднее. Но все те деньги, которые я потратил сегодня, – лишь малая часть того, что мне нередко приходится платить только за одно платье для моей Антониеты. Так что не стоит беспокоиться о материальных вещах, они для меня не главное.

В его словах, с одной стороны, звучала неприкрытая гордость за своё богатство, а с другой — нескрываемая тревога за будущее, связанное с надвигающейся отменой рабства. Эмили понимала, что он живёт в мире, где социальные устои вот-вот рухнут, и что её собственная судьба тесно связана с этим переломным моментом в истории.

Эмили выдохнула с облегчением. Слова Агилара, казалось, убедили ее в его искренности и щедрости. Хотя мысль о долге все еще не давала ей покоя, словно маленький камешек, застрявший в ботинке. Она знала, что должна что-то предложить взамен, чтобы не чувствовать себя бесполезной.

Она привыкла зарабатывать на жизнь собственным трудом, и мысль о том, что она будет просто жить за чужой счёт, казалась ей невыносимой. Ей хотелось доказать свою ценность, показать, что она достойна оказанной ей доброты.

– Я отработаю всё, сэр. Клянусь, я никогда не стану обузой для вас и вашей жены! – с чувством произнесла она, и в её голосе звучала непоколебимая решимость. Она выпрямилась, стараясь казаться более сильной и уверенной, чем чувствовала себя на самом деле. Она хотела доказать, что достойна этой доброты, что сможет отплатить за оказанную ей помощь своим трудом и преданностью, а может быть, и чем-то большим.

В ее словах звучала не только благодарность, но и зарождающаяся надежда. Надежда на то, что она сможет обрести новый дом, новую семью и, возможно, даже новую любовь.

– Эмили, Эмили, что ты говоришь! – ужаснулся Роман Агилар, и его брови взлетели вверх от удивления, словно два крыла встревоженной птицы. – Дитя моё, ты едешь в мой дом не для того, чтобы быть там служанкой! – Его голос наполнился искренним возмущением, смешанным с нежностью. Он взял её ладонь в свою большую тёплую руку. – Ты дочь моего троюродного брата, о котором у меня остались только самые добрые и светлые воспоминания. Ты едешь в «Кипарисовые воды», может, и не как моя родная дочь, но, безусловно, как любимая племянница, поверь мне! И я сделаю всё, чтобы ты чувствовала себя в нашем доме счастливой и желанной.

В «Кипарисовых водах», окруженных зелеными лужайками и пахнущих магнолиями, где жизнь текла медленно и безмятежно. Он надеялся, что этот новый дом станет для нее не просто убежищем, а началом новой жизни, полной радости и любви.

Он искренне верил, что сможет подарить ей счастье, что она забудет о горе и лишениях, которые ей пришлось пережить. Он хотел, чтобы «Кипарисовые воды» стали для нее не просто домом, а настоящим раем, где она сможет расцвести и найти свое место в жизни. Но Эмили еще не знала, какие испытания ждут ее впереди, какие тайны хранит этот живописный уголок Техаса и какие чувства вспыхнут в ее сердце вдали от города, в тени кипарисов и под ароматом магнолий.

27

Они добирались до «Кипарисовых вод» долгих три недели. Каждое утро, после скромного завтрака, карета снова отправлялась в путь, убаюкивая скрипом колёс и мерным покачиванием. Путешествие было изнурительным, особенно для Эмили, чьё сердце всё ещё кровоточило от недавней потери. Но, к счастью, однообразную рутину скрашивали меняющиеся за окном пейзажи.

Сначала простирались бескрайние золотистые поля, словно усыпанные самоцветами полевых цветов. Алые маки, небесно-голубые васильки и нежные ромашки щедро рассыпались по зелёному ковру, создавая ощущение бесконечного цветущего моря. Позже дорога углублялась в густые прохладные леса. Вековые деревья, словно стражи, стояли вдоль пути, сплетая свои ветви в зелёный свод. Лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву, играли на земле причудливыми тенями, создавая завораживающие узоры. Иногда на горизонте мелькали крошечные деревушки, словно игрушечные городки, прилепившиеся к подножию величественных холмов. Дым из труб поднимался в небо тонкой струйкой, намекая на тепло и уют домашних очагов.

Эмили с удовольствием наблюдала