Двойной капкан - Villa Orient

мне оправдания. Но я уже не такая, как была четыре дня назад. Что-то во мне умерло, что-то безвозвратно утеряно. Могу ли я получить что-то взамен, что-то нематериальное — частичку силы, уверенности и немного удовольствия? Могу побыть влюблённой?

Его руки поползли вверх по бёдрам, и я дёрнулась, когда он стянул трусики и отбросил их в сторону. Но я уже не могла возражать. Его пальцы коснулись влажных складочек, на которых он растирал естественную смазку. Он вставил один палец внутрь, и я инстинктивно подалась навстречу, крепче обхватывая его за шею. Он двигал пальцем внутри, задевая чувствительные точки, и тогда моё дыхание сбивалось, яркие вспышки удовольствия разливались по телу. Он добавил второй палец, разворачивая кисть и раздвигая меня костяшками, и я протяжно застонала.

Он закрыл мне рот поцелуем, ловя следующий стон, пока вставлял в меня пальцы, а потом добавил большой палец и начал растирать клитор. Не то чтобы до этого момента я знала, где он у меня находится, но сейчас точно понимала, почему молнии наслаждения ударяют по нервам. Я сорвалась на крик, одновременно чувствуя, как неистово сжимаюсь.

Я всё ещё пульсировала в оргазме, выталкивая смазку, когда он вставил член, который я плотно обхватила. Это было потрясающее и необычное удовольствие, когда раскалённый член входит в разгорячённое вибрирующее лоно. Он обхватил меня за ягодицы и вошёл на полную длину, вызывая боль от резкого движения большого члена. Но когда он начал двигаться сильными толчками, неприятные ощущения уступили место жгучему удовольствию.

Я обхватила его бёдра ногами, крепче прижимаясь голой грудью к мужчине. Соски тёрлись о его кожу, вызывая дополнительные волны блаженства. Его толчки становились всё быстрее и сильнее. Он был так глубоко во мне, что заполнял меня полностью, касаясь каждого чувствительного нерва внутри. Я стонала, уже не пытаясь сдерживаться. Волны удовольствия расходились всё быстрее, скручиваясь в спираль, образовывая пружину, которая вот-вот должна распуститься. Я выгнулась в его объятьях, закрыла глаза и, запрокинув голову, когда последняя волна подбросила меня в невесомость. Сознание рассыпалось мириадами ярких звёзд. Я ярко кончала от члена внутри меня, содрогаясь от неземного удовольствия.

Я чувствовала, как сильно и ритмично пульсирую, обхватывая толстый член, и он даже перестал двигаться. Я смотрела на него затуманенным взглядом, а он по-прежнему крепко меня держал и наблюдал, как я бьюсь в его объятьях. И тут он закрыл глаза и запрокинул голову, и теперь я чувствовала, как он пульсирует во мне, изливая тугую струю глубоко и мощно. Обратной дороги не было… Я заблудилась в переулках первой любви, страсти и удовольствия…

— Все твои оргазмы — мои.

— Что?

Глава 16

Шок и борьба

Мы знаем и смутно чувствуем, что страсть может вывести из равновесия, привести в экстаз, заставить человека отказаться от очень многого, включая себя самого, словом, означает прыжок в беспредельное и бескрайнее.

Карэн Хорни

Тахир спустил меня со стола, и я замерла, чувствуя, как тонкая струйка семени стекает по внутренней стороне бедра. Это было ещё одно новое и необычное ощущение. Последние дни я испытала столько неведомых переживаний — от ужаса и душевной боли до яркого и всепоглощающего удовольствия пополам с юношеской влюблённостью, которая догнала меня слишком поздно. Напряжение было таким высоким, что мои нервы просто начали плавиться. Слёзы сами собой потекли из глаз.

Я оплакивала собственную жизнь, которая больше мне не принадлежала. Я потеряла свободу и право выбора, я не могла связаться с семьёй. Если так пойдёт и дальше, то у меня не будет ни любимой учёбы, ни работы по призванию. Я не смогу создать семью. Разве найдётся мужчина, которому можно искренне рассказать обо всём, что со мной произошло, который поймёт и никогда не упрекнёт? Как мне жить с таким багажом, если, конечно, я вообще выживу?

Моя душа вывернута наизнанку. Моё тело больше мне не принадлежит. Я влюбилась в того, кто разрушил моё будущее. И он тот, кто вполне сможет построить новое, но будет ли там место для меня? И хочу ли быть там с ним?

Единственные трусы валяются в углу, а платье болтается на талии. Даже моё удовольствие принадлежит ему. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько бедной не только материально, но и духовно. Мои родители никогда не были богатыми, но они дали мне всё, чтобы я чувствовала себя любимой и счастливой. А сейчас меня окружают люди, которые не знают, что такое любовь, они не умеют сочувствовать и сопереживать, они умеют только брать, а потом выбрасывать за ненадобностью.

Но факт оставался фактом. Я сама ему отдалась. Он не насиловал меня. Я этого хотела. И пришло время расплатиться за своё желание.

Он всё ещё стоял очень близко, ему нужно было лишь протянуть руки, чтобы обнять меня и прижать к себе.

— Тебе больно или плохо, Вика? — Он гладил меня по голове.

Я оттолкнула его, хотя поддался и отступил он не сразу. Я натянула на плечи платье, с трудом пытаясь застегнуть молнию на спине, и начала выплёскивать боль и обиду:

— Вчера меня не изнасиловали только потому, что ты, Тахир Меро, сам хотел меня трахнуть. Для тебя я вещь. Игрушка. Ты дёргаешь за верёвочки, а я послушно переставляю ноги по твоему усмотрению.

— Хотел и всё ещё хочу. Скажи ещё раз «трахнуть», у тебя это так красиво получается, — и он опять шагнул ко мне, но я увернулась. Он откровенно издевался, превращая мою слабость и слёзы в гнев и желание бороться.

— Не трогай меня! Я не хочу тебя знать! Я проклинаю тот день, когда твой брат умер у меня на руках! Это проблемы вашей семьи, а не моей!

На его лице теперь играла весёлая улыбка.

— А я всё думал, когда ты перестанешь изображать покорную жертву. Ты же борец, Вика.

— Дождался? Нравится?

— Да. Теперь я уверен, что ты будешь защищаться, и я тебе помогу, если ты мне доверишься.

— Вот как! Ты нашёл убийцу своего брата?

— Того, кто жал на курок, нет. Но теперь я знаю заказчиков.

Я вытаращила на него глаза. Он знал об этом сегодня утром, вчера вечером, может быть, даже раньше, но всё равно делал вид, будто я единственная виновница торжества. Знал, что я не виновна, но не освободил, пока не привязал к себе. Я обречённо покачала головой.

— Я никогда тебе не доверюсь.

— Как