Коник-остров. Тысяча дней после развода - Татьяна Рябинина

— Да, — отвечает она за нас обоих.

— Ну это ваша жизнь, вам и решать, — вздыхает мать. — Надеюсь, все у вас будет хорошо.

Мои хоть и улыбаются, услышав новость, но довольно натянуто.

— Сашенька, ты не беременна? — первый вопрос матери.

— Нет, — краснеет та.

— Не рано? — вступает отец.

— Почему рано? — начинаю злиться я. — Нам же не по восемнадцать. И что, жениться можно только по залету?

— Нет, но… вы знакомы-то всего ничего.

— Ну так мы и не завтра в загс. Летом. Вы тоже до свадьбы год были знакомы.

Я понимаю, что дело не в этом. Если бы жениться собрался Илюха, они прыгали бы до потолка. Его девушка — дочь папашиного делового партнера. Эгалите**? Это миф. Мои родители — те еще снобы, хотя и стараются не показывать. Я единственный сраный демократ в этом семействе. Видимо, потому, что у меня статус младшего принца, который жирует, как червяк в яблоке. Наследником империи не станет, но и с голой жопой тоже не останется. И мне пофиг, из какой Сашка семьи и сколько у нее на счете в банке. Важно лишь то, что мы на одной волне, и не только в постели. Нам интересно одно и то же, и всегда есть что обсудить. Кассирша из супермаркета меня вряд ли заинтересовала бы… надолго. Как говорится, о чем с ней трахаться?

И все же, все же… Осадочек от этих двух семейных встреч остается не самый приятный, у нас обоих.

— Забей, — говорю ей, когда мы возвращаемся домой. — Главное — это мы с тобой. Все остальное неважно.

— Твои наверняка думают, что это я тебя заставила, — делает «бороденку» Саша. — Или уговорила. Чтобы потом развестись и захапать половину имущества.

— Шурик! — уворачиваюсь от летящей подушки, толкаю ее на диван и перекатываю на спину, как черепаху. — Даже если у тебя есть такие планы, ты обломалась. Квартиру, машину и акции они мне подарили, а больше делить нечего. И вряд ли появится в ближайшей перспективе. Так что еще есть время передумать.

Она с шипением запускает руку под пояс моих джинсов и впивается когтями в задницу. На что я расстегиваю молнию и передвигаю ее пальцы по дуге в более интересном направлении. Когти втягиваются, кошка мурлычет, гладит, ласкает. Потом рывком стягивает мои джинсы, свои. По большому счету чисто технически все эти предварительные ласки нам вообще не нужны, разгон с нуля до ста километров в час за три секунды, как у Феррари. Но это же такой кайф!

«Тебя как, сразу прикончить, или желаешь помучиться? — Лучше, конечно, помучиться»***.

Сладко помучиться мы любим, растягивая удовольствие надолго, пока кто-нибудь уже не может терпеть. Но иногда, ничего не говоря, ни о чем не спрашивая, резко идем напролом. На абордаж! Ради результата, а не процесса. Ради быстрого и яркого, как вспышка, оргазма. Ну а процесс — потом, вдогонку, второй серией.

— Нет, — смеется Саша, когда я говорю ей об этом, и изгибается под моими руками, крадущимися к стратегическим объектам. — Это был рекламный трейлер. А теперь будет сам фильм. С ума сойти, как хорошо! Да, вот так… сильнее… Хочу, чтобы так было всегда.

— Так и будет, — обещаю я, потому что сам этому верю. — Всегда. А когда станем совсем старыми, будем вспоминать. Сядем на веранде чай пить из самовара, и я тебе скажу: а помнишь, как мы?..

— Ты знаешь, у старых вообще склероз, они ничего не помнят. Поэтому надо очень-очень много и очень-очень часто. И по-всякому. Чтобы как следует запомнить.

— Обязательно запомним… обязательно…

______________

*луда — каменистая прибрежная мель; подводный или выступающий из воды камень

**égalité (фр.) — равенство

***Известная фраза из кинофильма В. Мотыля «Белое солнце пустыни»

Глава 11

Александра

июль 2022 года

Баня? Какая там на фиг баня, и так парилась весь день. Разве что обмыться немного.

Дурища, надо было слушать, что люди говорят. Может, и не самые умные, но уж точно знающие реалии. Мне пока не приходилось целый день проводить в резиновых штанах, да еще летом по жаре. И вообще я никогда не делала забор на такой огромной площади, чтобы с утра до вечера. А это только первая серия из четырнадцати! В экспедициях вся работа делится на несколько человек, и там обычно есть лаборанты или подсобники. А тут тема моя — и все делать приходится тоже самой. Я просто плохо себе представляла масштаб. И если бы Ванька не помог…

На картошку с тушенкой желудок отозвался изжогой и ноющей болью.

Прекрасно! И это всего лишь третий день. Как-то надо будет еще завтра продукты забрать из деревни. Там овсянка и молоко. А пока омез и кисель в помощь. Как бы снова язва не открылась — от такой диеты и от психа.

Закончила я возню с пробами в первом часу. Сполоснулась в бане из ковшика, прокралась на цыпочках к себе: Иван уже спал, выключив свет. Легла, но уснуть не смогла. Желудок ныл все сильнее. Терпеть в надежде, что пройдет само, было чревато. Встала, достала из сумки таблетки и банку киселя. Нужен был кипяток. Не просто горячая вода, а именно кипящая.

Оставив свет в своей комнате включенным, я вышла в большую комнату, осторожно поставила чайник на плиту, насыпала в кружку две ложки сухого киселя.

— Включи свет, — абсолютно не сонным голосом сказал Иван. — Кисель? Что, желудок?

— Да, прихватило, — поморщилась я. — Извини.

— Я не спал.

— Тебе сделать?

Это вырвалось само. По привычке, на рефлексах. Гастритом мы оба обзавелись еще в студенческие годы, а поездки «в поле» все только усугубили. На желудочный кисель с травками подсели где-то года за полтора до развода. Покупали целыми коробками, пили каждый день на ночь, даже без обострений.

— Не надо, — помолчав, ответил Иван.

— Если вдруг понадобится…

— Свет выключить не забудь, — он отвернулся к стене.

Приготовив кисель, я ушла с кружкой в комнату, а банку оставила на столе. Если он будет делать себе, мне на месяц точно не хватит, но… ладно, черт с ним. Раз уж вырвалось. Перебьюсь таблетками.

Уже после первых глотков стало легче. Бабушка умерла еще до моего рождения, а вот прабабушку Наталью я помнила. И некоторые ее забавные фразочки прямо врезались в память. Когда она ела или пила что-то вкусное, всегда говорила: «как ангелочек в бархатных штанишках по горлу прокатился». Вот и кисель так же — как ангелочек в желудке.

Вот только слово «штанишки»