Я буду сверху - Мария Зайцева

Секс гораздо менее интимен, чем приготовление ужина… Совместное.

Пожимаю плечами независимо, не поворачиваюсь, смотрю безразлично на летящие за окном дома.

Странно это все.

Надо, наверно, заканчивать то, что толком и не началось.

Пока не влезла по самое горло в проблемы.

У меня и без того их вагонище, зачем еще добавлять?

Глава 19

Мы все-таки заезжаем в травмпункт.

Платон вообще не хочет слышать моих доводов о том, что все в порядке, и это просто ушиб, пройдет.

Тащит к врачу, потом на рентген, который, естественно, ничего особенного не выявляет, а затем еще и в аптеку, где закупается всем, что указано в рецепте.

И только после всех этих мероприятий мы добираемся до квартиры Курпатова.

Он, на время переквалифицировавшись из помощника фельдшера в парнишечку-заботушку, тащит меня через просторную прихожую в комнату, сажает на диван, а сам куда-то уходит.

Ну, я времени даром не теряю, с любопытством осматриваюсь.

И вот да-а-а…

В таких интерьерах мне бывать не доводилось…

Конечно, видно, что квартира эта для одинокого мужчины. Этакая брутальная берлога.

Потолки метра четыре, не меньше. Оформлена в современном стиле, с минималистичным дизайном. В гостиной, куда меня привел Курпатов, преобладает темная мебель и акцент на технику – большой телевизор и звуковую систему. В углу – навороченный компьютер с несколькими выгнутыми мониторами.

На стенах висят картины с изображением городских пейзажей. Светлый ламинат на полу, а вот по углам пыль. Наверняка, имеющийся робот пылесос не везде дотягивается.

Через широкий проем видно еще одну комнату, спальню, и тоже очень стильную.

Интерьер ее тоже в спокойных, нейтральных тонах, замечаю край широченной кровати, прямо траходром какой-то, а не место для сна.

А вообще, несмотря на стильные детали интерьера и общий уют, все равно чувствуется, что тут живет парень и живет один.

Гостиная соединена с кухней, там тоже, судя по всему, полный комплект, но готовят на этом всем богатстве редко, судя по тому, что там и сям виднеется одноразовая посуда и коробки от готовой еды. Оно и понятно, если Платоша живет один, нафига ему готовить? Да и когда?

Сам же признавался, что работает с утра до ночи. И еще и учится… Нет, наверно, и кровать эта шикарная редко используется для траха. Только если он не двужильный, конечно.

Платон выходит из ванной комнаты, идет ко мне с пакетом, полным лекарств, и пластиковым контейнером, судя по всему, домашней аптечкой.

– Посмотри, что у меня есть для тебя.

Он присаживается передо мной на корточки, расставляет мази и таблетки, которые прописал мне врач, на журнальном столике.

Затем встает, идет к шкафу-купе и снимает с верхней полки коробку. Отдает мне.

– Это я тебе вчера купил.

– Что? – растерянно улыбаюсь я, рассматривая коробку. Похоже, мне дарят планшет. Обалдеть… – Зачем это?

– Мне захотелось, детка. Теперь давай тебя полечим чуть-чуть. Но сначала поцелуй меня.

– Это тоже лечение? – охотно обнимаю Курпатова, наклонившегося близко-близко, ласково потираюсь носом о его колючую скулу. М-м-м… Так приятно…

– Это – лучшее лечение, малыш… – хрипло отвечает мне Платон, начиная чуть-чуть тискать за талию и пониже, сопит возбужденно, сжимает…

Больно!

Вскрикиваю, и Платон тут же тормозит с ласками.

– Черт… – упирается лбом мне в плечо, – прости… Давай лечить.

Вздыхаю, потому что ужасно хочется продолжить, но… Но как-то странно все. И ощущения внутри меня странные.

Нет, надо это чуть-чуть обдумать, разложить по полочкам. А то чувство такое, что тону. Погружаюсь все глубже и глубже…

Страшновато!

Пока я прихожу в себя, Платон умудряется обработать мою травмированную ногу, причем, делает это очень даже профессионально, чувствуется богатый опыт в вопросах лечения ушибов и синяков разной степени тяжести.

А затем кивает мне на планшет:

– Все, малыш, пока похозяйничай здесь.

– У тебя проект? – понятливо киваю я.

– Да, сейчас к wi-fi подключи, делай всё, что захочешь, я немного вырублюсь из реала, часа на полтора сразу, а потом ужин. Закажешь?

– А что ты любишь?

– Я почти всё ем, но очень нравятся их отбивные и салат с черносливом и грецким орехом. Ещё можно торт купить.

– Хорошо, я всё усвоила.

– И на завтра что-нибудь заказывай, чтоб не готовить.

– Завтра в универ, Платон, по-любому, – настораживаюсь я. – У меня коллоквиум по экономике.

– Я отвезу тебя, малыш, не переживай.

Платон целует меня в губы, а затем направляется к своему шикарному рабочему месту в гостиной.

Стаскивает по пути с себя футболку, и я замираю, пожирая взглядом его спину, красивую, проработанную, широкую. Ой, какой он все же… Ну вот как к такому относиться ровно? Невозможно, совершенно невозможно…

Изо всех сил контролирую дыхание и слюноотделение заодно, вцепляюсь в планшет, делая вид, что очень сильно занята его распаковкой и вообще не обращаю внимания на некоторых любителей походить без футболок.

Это на тот случай, если демонстрация была предназначена именно для меня.

Но Платон, похоже, вообще не думает о случайных и неслучайных зрителях, падает в удобное кресло, надевает здоровенные наушники и погружается в работу.

Из интереса пару раз кидаю взгляды на три одновременно загоревшихся экрана, но ничего не понимаю, а потому перестаю лезть туда, куда не следует.

Тем более, что у меня есть более приятные способы времяпрепровождения.

Похозяйничать в такой квартире. Почему бы и нет?

Заказав доставку и покрутив в руках планшет, решаю заняться им чуть позже, а пока что исследовать территорию.

Через пять минут, найдя в специальном хозяйственном шкафу шикарный ручной пылесос, принимаюсь за уборку.

Ну а что?

Он сам предложил хозяйничать…

С пылью в углах я не хочу мириться. Можно сидеть без денег, можно быть нищим, но нельзя зарастать грязью.

Привозят заказанный ужин, но я не говорю об этом Платону, очень уж лицо у него сосредоточенное, а пальцы так и мелькают над клавиатурой. Нужно подождать, он занят.

Побродив еще по квартире и убедившись, что больше заняться нечем, накидываю куртку и выхожу на балкон с чашкой чая.

Замираю, рассматривая панораму ночного города.

Уже темно и довольно прохладно.

Вечерний проспект окутан мягким сумеречным светом. Мерцающие огни уличных фонарей и рекламных вывесок отражаются на мокрых асфальтных дорогах, создавая иллюзию свечения. Люди ещё ходят, укутываюсь в пальто или шарфы. Откуда-то снизу тянет ароматами уличной еды и кофе. И, кажется, я даже слышу музыку. Сейчас такой период, когда люди в кафе предпочитают вечер проводить.

И вдруг я понимаю, что мне хорошо.

Вот сейчас, в эту минуту. На этом балконе, в этой квартире.

С