Три желания - Ольга Придакова

— Маг? — удивилась она, — А разве такие бывают? У нас лекари не обладают магией.

— А как же иначе? Как же у вас распознают болезни и справляются с ними? — теперь уже удивилась я.

— Травы, снадобья, отвары и примочки, костоправы... — пожала она плечами, — Учатся, сдают экзамены и получают лицензию.

— Ясно. — в моей голове вновь приоткрылась дверца с информацией, где именно готовят таких лекарей. Оказывается, чертовка перенесла меня в самое северное королевство, граничащее с загадочной пеленой туманов и скалистых гор. Где лекарей, действительно, обучали в специальных школах, наподобие земных медицинских училищ. Осталось только узнать, в какой город я попала. Но это потом, а сейчас я сосредоточила всё своё внимание на мужчине.

Болезнь засела крепко, придётся хорошо постараться и за один раз не получится вытянуть. Да и подумать надо, куда проклятье скидывать. Я с такими вещами ещё не сталкивалась ни разу, но из своей прошлой жизни помнила, что нужно эту дрянь куда-то сбрасывать, чтоб не прилипло к самому. Об этом я и сказала женщине. Она смотрела на меня с сомнением и не нужно быть менталистом, чтобы понять о чем она думает. Мол, шарлатанка, побирушка, жить негде, денег нет, вот и придумывает, чтоб остаться да чтоб кормили.

— Да, бава, вы правы, — я прямо посмотрела ей в глаза, — мне сейчас тяжело. Нет угла, нет работы. Но я как-нибудь справлюсь, а вот он, — кивнула в сторону заснувшего мужчины, — не справится. Одними отварами вы его не поднимите и сами можете заболеть. Когда его сожжёт проклятие, оно запросто перекинется на вас. Кому-то ваша семья очень сильно мешает.

Она вздрогнула и потупила взгляд, а потом негромко заговорила:

— Когда мы с Андрэ только решили пожениться, его родители воспротивились нашему браку, угрожая лишить наследства и отлучить от рода. Ведь его семья очень знатная, с корнями, уходящими в тысячелетие... А мои родители из обычных, получивших титул за заслуги перед королевством. Мезальянс. — женщина вздохнула и продолжила, — Конечно, они были против нашего брака. Однако Андрэ пошёл против воли отца и всё-таки женился на мне. Старик не простил своеволия сына и их отношения стали натянутыми, создающими видимость благополучия, лишь бы соблюсти приличия. Обе стороны это вполне устраивало. И всё было замечательно.

Мы с Андрэ жили в провинции, в небольшом городке Кряжич. Неплохой воздушник, он служил в маг почте, а я, маг земли, занималась выращиванием редких цветов, которые очень хорошо покупались. Жили скромно, за роскошью не гнались, но и не бедствовали. А когда умерла мама Андрэ и отец женился на вдове барона, у которой был свой сын, чуть помладше моего мужа, уже Андрэ хотел помешать их браку и очень сильно поругался с родителем. Старик никого не хотел слушать и видеть, кроме своей ненаглядной Бестении. Мы догадывались, что здесь не обошлось без приворота, но доказать это старому графу так и не смогли. Между отцом и сыном произошел окончательный разрыв.

Женщина замолчала, блуждая по лабиринту своей памяти и я ее не тревожила. Ждала. Знала из прошлой жизни, как тяжелы горькие воспоминания. Но вот, собравшись с духом, она продолжила:

— А год назад мы получили извещение о его скоропостижной смерти и Андрэ пришлось оставить дом в Кряжиче и переехать поближе к столице. Дело в том, что старик оставил моему мужу в наследство свою знаменитую книжную лавку. А перед этим супруг получил от него странное письмо, где старик просил прощение и умолял сына ни под каким предлогом не продавать лавки и не отказываться от нее, как бы трудно нам не было. Почему она досталась моему мужу, для нас осталось загадкой. Ведь с тех пор, как он разругался с отцом, мы не поддерживали отношений с семьей. И вдруг, наследство, как гром среди ясного неба! Андрэ все же пытался отказаться от книжной лавки, однако нотариус, что зачитывал завещание, даже слушать ничего не хотел и предупредил, что этого категорически делать не стоит. Вместе с библиотекой из книг Андрэ получил и родовой перстень. С ним тоже связана какая-то таинственная история. То ли это ключ к потерянным сокровищам, то ли старинный артефакт. Граф Ламберт не успел ничего объяснить. — она вновь вздохнула, в волнении теребя пальцы рук, лежащие на коленях, — Так или иначе, мы предпочли обосноваться здесь, хоть и приходится какое-то время тратить на дорогу, потому что столичная жизнь слишком суетна, а мы с мужем привыкли к размеренности и тишине.

Мачехе с братом достался замок в столице и приличное содержание. Вроде бы всё хорошо и они остались довольны, по крайней мере, с тех пор мачеха всячески старалась помириться с Андрэ, присылая приглашения на светские вечера. А этой весной Филипп женился и мужа пригласили на свадьбу. Вдвоем поехать не получилось. Только-только наладились дела в лавке, но и отказаться повода не нашлось, поэтому Андрэ поехал один. И вот вернувшись оттуда, он и слёг. С тех пор за лавкой приглядываю я, благо на дорогу уходит совсем немного времени, но мужу с каждым днём становится всё хуже и что делать дальше я не знаю... — женщина замолчала, с тоской глядя на спящего мужчину, — Если ты, действительно, сможешь помочь Андрэ, я принесу тебе магическую клятву долга.

Она перевела взгляд на меня и решительно добавила:

— Долга жизни.

Глава 14.

Время. Оно как песок утекало сквозь пальцы. День сменялся ночью и не успевала я закрыть глаза, как наступал рассвет. И всё это время я билась над проклятием Андрэ. Прошла уже неделя, как я поселилась в маленьком домике Анастасьи на окраине Гуслица, что прилепился к берегу тихой речки, недалеко от столицы Синегирь.

Проклятие, снятое днем и сброшенное на специально купленного для этой цели козла (да простит меня Боже! Всё же живое существо!), за ночь возвращалось в двойном размере и ничего с этим я не могла поделать. Страдали все — Анастасья, козёл, я и Андрэ. Женщина уже почти смирилась с утратой, ещё больше осунулась и почернела. Она таяла вместе с мужем, словно разделила пополам с ним его болезнь. Мне же приходилось отсекать все эмоции и чувства, чтобы по ниточке, по маленькому жгутику, расплетать страшный шевелящийся клубок, напоминающий ядовитых змей, которые при малейшем прикосновении поднимали свои жуткие головы.