Клятва на крови - Дарья Лобанова

Не как дочь мафии. Не как беглянка. А как женщина, умеющая держать удары.

Глава 35. Под крылом

С первого же дня в университете Василиса поняла: Аннабель — не просто ещё одна студентка среди сотен лиц. В ней было что-то особенное, неуловимое — словно спокойствие и сила одновременно. В ней уживались светлая открытость и внутренняя собранность, какая бывает у людей, привыкших быть опорой, даже если никто об этом не просит.

Аннабель быстро приняла Василису в свою небольшую, но крепко спаянную компанию. Она показывала, где выгоднее брать кофе, как сдать эссе без перегрузок, и кому из преподавателей лучше не перечить. Всегда подбадривала, если у Василисы случались сомнения, и была рядом, не задавая лишних вопросов, когда той хотелось просто молчать. В её глазах искрилась внимательность, а в действиях — забота, которая не просила благодарности.

Но чем дольше Василиса наблюдала за ней, тем отчётливее чувствовала: что-то в Аннабель не складывалось в общую картину обычной студентки. Слишком уж легко она получала то, что другим давалось с боем. Преподаватели слушали её иначе — чуть настороженно, будто за её спиной стояла невидимая фигура, весомая и влиятельная. В библиотеке она снимала с полок запрещённые книги, словно по личному разрешению ректора. И всё это — с лёгкой улыбкой и добрым тоном.

Аннабель всегда была окружена людьми. Казалось, к ней сами тянулись — кто за советом, кто просто побыть рядом, а кто, возможно, из страха или уважения, которое трудно было объяснить. И всё же, при всей своей популярности, она оставалась удивительно доступной и тёплой с теми, кого выбирала в своё окружение. А Василису она выбрала почти сразу.

Василиса не спрашивала. Пока. Но чувствовала: Аннабель — часть гораздо более сложного мира, чем университет. И почему-то этот мир захотел впустить её.

В тот вечер они встретились возле кампуса — в кафе с тёплым светом и тонким запахом корицы, где редко бывали студенты, но всегда играла живая музыка. Дети были с Василисой: Дёма тихонько держался за её пальцы, а Дина мирно спала в слинге, прижавшись к груди. Василиса волновалась. Она не знала, как объяснить... всё. Но Аннабель, едва их увидела, просто замерла на полшага. И улыбнулась так, как улыбаются тем, кого давно ждали.

— Они с тобой? — спросила она тихо.

Василиса кивнула. Дёма настороженно посмотрел на рыжеволосую незнакомку, а потом, не найдя угрозы, отвернулся и снова уткнулся лбом в мамино бедро. Дина сонно зашевелилась.

— Как их зовут? — всё так же мягко спросила Аннабель, присев на корточки на уровень мальчика.

— Это Дёма, — сказала Василиса. — А это Дина. Ей всего полгода.

— Привет, Дёма, — улыбнулась Аннабель. — А ты серьёзный парень. Ты охраняешь маму?

Мальчик не ответил. Просто смотрел. Глубоко, изучающе. Аннабель не торопила — она знала, что с детьми нельзя спешить.

Когда они зашли в кафе, она выбрала угол, где было тише всего. Принесла лишнее одеяло, подсунула мягкую подушку под спинку Василисе и ничего не спросила. Просто слушала, как Василиса говорит об их жизни.

— Это не просто, — сказала она, когда девочка уже спала у Василисы на руках. — Быть матерью и студенткой.

В её голосе не было ни жалости, ни романтизации. Только уважение. И какая-то странная, тёплая уверенность.

— Почему ты… — начала Василиса, но замолчала. Это было глупо. Слишком много причин и слишком мало слов.

Аннабель лишь покачала головой.

— Ты справилась. Одна. С двумя детьми. В новом месте. С тяжестью, которую я даже не представляю. — Она улыбнулась. — Такие люди не бывают чужими.

Когда Василиса уже вернулась домой, в сопровождении новой подруги, дети почти сразу уснули в комнате Василисы. Она стояла у окна, держа в руках кружку с остатками холодного чая, и думала, что, возможно, впервые с тех пор, как всё рухнуло, она чувствует… не одиночество.

За окном раздался тихий голос:

— Ты не обязана всё тащить одна. Просто знай это.

Василиса не ответила. Не было нужды. Она знала, что это не предложение. Просто кивнула.

Когда фигура Аннабель уже перестала быть различимой на горизонте, она посмотрела в чёрную гладь ночи. И впервые за долгое время позволила себе просто… выдохнуть.

Аннабель не просто была рядом. Она — выбрала её. И этого было достаточно.

Глава 36. Тени на горизонте

Со временем Алиса начала замечать: её жизнь в университете была не такой безмятежной, как хотелось бы верить. Сначала — лишь мелочи. Странные взгляды в коридорах. Шёпоты, замирающие при её приближении. Будто кто-то наблюдал за ней, пытаясь разгадать чужой код — тот, которого она и сама до конца не понимала.

Иногда в библиотеке, подняв глаза от книги, она ловила на себе взгляд студента, который тут же опускал глаза и спешно уходил. Или, проходя мимо группки ребят, слышала внезапно оборванные разговоры, в которых чудилось её имя. Внутри росло ощущение: за фасадом обычной студенческой жизни что-то начинало сдвигаться.

Но рядом всегда была Аннабель.

Её присутствие стало якорем — устойчивой точкой в зыбком мире, где Алиса пыталась стать собой. Аннабель появлялась точно вовремя. Знала, когда подставить плечо, когда подбодрить, а когда просто молча идти рядом. В её уверенности было что-то обезоруживающее, словно она уже прошла тот путь, по которому только ступала Алиса.

— У меня есть друзья, которые могут помочь, если что-то случится, — сказала Аннабель однажды вечером, когда они вместе возвращались из библиотеки. — Не беспокойся. Я всегда здесь.

Слова звучали просто, почти обыденно. Но за ними чувствовалась плотность другого мира. Обещание защиты — в нём не было пустоты. Оно значило куда больше, чем просто дружбу. И в этот момент Василиса поняла: рядом с Аннабель приоткрывается дверь. Не в абстрактное «взросление». А в нечто настоящее. Опасное. Реальное.

Однажды вечером, когда над городом уже опустилась прохладная осенняя мгла, Аннабель пригласила её к себе домой. Её квартира располагалась на последнем этаже старинного здания с узкими лестницами и витражными окнами. Обстановка внутри — тёплая, уютная, но не без тайны: мягкие пледы, свет от торшеров, запах корицы и кофе, приглушённая музыка на виниле.

Казалось, здесь не может быть опасности. Но именно в этой тишине что-то звенело — невидимо, напряжённо, как струна, готовая лопнуть.

Они сидели на ковре у камина, завернувшись в пледы. В пламени