Акцентор - Вероника Десмонд

Вот дерьмо. Я пялилась на Аарона Кинга.

Ранее мы ограничивались перебрасыванием парой приветствий, когда родители сталкивались на каком-нибудь мероприятии. И я уверена, что его тип личности относится к диссоциальному расстройству.

Его паттерны поведения непредсказуемы. Он чудовище. Я лично видела, как его клюшка разбивала чью-то голову, вот почему я избегала его.

И сейчас я сижу с ним в одной машине, в то время как мы застряли в пробке среди тысячи огней Лондона.

– Элеонор?

Меня начинает мутить, и единственная еда, съеденная в Балморал, как я предполагаю, угрожает выплеснуться наружу.

Он закатывает рукава своей белой рубашки, продолжая медленно стучать длинными пальцами по рулю. Мой взгляд фиксируется на росчерке вен, среди которых затерялись черные татуировки. Почему его мышцы такие внушительные? Ему ведь всего девятнадцать. Нет, Аарон не крупный, скорее очень высокий и очень сильный. Пожалуй, он даже сильнее своих монстроподобных психопатов-друзей.

Тик… так… Тик… так… Тик… так…

Моя выдержка трещит по швам, вызывая новые отвратительные предвестники. Кожа покрывается холодным потом, во рту пересыхает, а область бровей сдавливает так сильно, что мне хочется закричать.

Но вместо этого я поддаюсь темноте, утягивающей меня все дальше. На самую глубину, которой я до смерти боюсь.

Тик…

– Элеонор, – зловещий голос Аарона звучит как из-под толщи воды.

Перед глазами расплывается. Я всматриваюсь в дорогу, но вижу лишь огромные заблюренные круги света, которые темнеют… и темнеют… и темнеют…

Так…

Я борюсь с собой, пытаюсь не заснуть и поднять резко онемевшую руку, чтобы похлопать себя по щеке. Но это бесполезно.

Я проваливаюсь. Опять.

Резкий прилив адреналина сжимает мое горло, вызывает бесконтрольные слезы, текущие по моим щекам. Я даже не замечаю дороги и других звуков, перед глазами – сплошная темнота, а в ушах – непрекращающийся темный звон.

Тик… так…

Нет, пожалуйста, нет… Мне так страшно.

В мое сознание проникает звук расстегивающегося ремня, а затем я чувствую хватку на своей коже. Я все еще не могу двигаться и судорожно выдыхаю, когда моя голова падает на изгиб его плеча. Но через секунду Аарон сдвигает меня так, чтобы я лежала на его бедре, пока он ведет свою машину.

– Не борись с собой. Ты можешь поспать, если хочешь.

Я едва приоткрываю губы, чувствуя, как в моих ногах копошится кот, но не в состоянии издать и звука.

Почему он делает вид, что все в порядке? Что я… нормальная? Я ненавижу психотерапевтов и все, во что они пытаются меня превратить. Может быть, Аарон понимает меня, потому что испытывает те же чувства, адаптируясь под общество со своей тягой к насилию.

Насколько я знаю, его даже избегает собственная семья. Знакомая ситуация.

Аарон гладит прядь волос у меня за ухом, касается слухового аппарата. Жест явно не нежный, скорее механический, мрачный, пугающий. Наконец-то я выдавливаю из себя почти беззвучное:

– Отпусти меня.

– Я тебя не держу. К сведению: именно ты лежишь на моих бедрах.

Следующий вдох почти душит меня, вызывая жар, который медленно распространяется от моего лица к шее. Я хочу подняться, отстраниться, но не могу, завороженная теплом его странных прикосновений.

То, как его пальцы продолжают касаться моего уха, то, как мерно звучит его дыхание… Я снова погружаюсь в транс, но на этот раз он меня успокаивает. Не утаскивает туда, откуда я боюсь не выбраться.

– Почему ты так любишь животных?

– Что?..

– Я спросил про твою глупую склонность к альтруизму и спасению всяких бесполезных существ.

Его пальцы возвращаются на руль. Теперь, когда я лишена его раздражающих касаний, тьмы перед моими глазами становится больше, но я скорее прикушу себе язык, чем попрошу его дотронуться до меня.

Должно быть, я помутилась разумом. Да, именно так.

– Ты никогда не думал, что, может быть, твои представления о мире отличаются от мировоззрения других людей?

– О, Элеонор. Ты никогда не думала о том, что интеллект 90 % людей на этой планете в лучшем случае можно назвать приемлемым? И все же я пытаюсь понять тебя.

Я раздраженно вздыхаю.

– C какой стати тебе понадобилось понимать меня? Просто веди свою чертову машину.

– Как грубо, – его губы подергиваются. – Разве я не должен знать, что происходит в хорошенькой голове моей будущей жены?

Я вздрагиваю. Что он?..

– Это никогда не случится.

– Это уже происходит, Элеонор, – он проводит костяшкой пальца по моей щеке. Я чувствую, как мое лицо горит. – И я хочу, чтобы ты всегда отвечала на мои вопросы, будущая миссис Кинг.

Черт побери. Меня словно лишили всех сил, оставив на растерзание монстра.

– Не называй меня так. Никогда.

– Не слишком ли много «никогда»? Ты всегда такая грубая?

Нет. На самом деле, я не грублю людям, потому что знаю по себе – иногда слова ранят хуже любого оружия. Вместо того, чтобы ответить, я закрываю глаза и взываю все силы, чтобы подняться, но мое тело такое тяжелое…

«А-анге-ел…»

Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю чужой, хриплый и абсолютно пугающий голос, шепчущий мне на ухо:

«Маленькая одаренная девочка с паническими приступами. Разве это не привлекательно?..»

Я должна игнорировать это. Наверное, он уже отправил мне десятки сообщений. После той ночи в лесу он начал писать мне постоянно.

Я точно забуду его. Это так ненормально и чертовски глупо, что я до сих пор думаю об этом.

– Тебе должно быть приятно, что такой, как я, потенциально может стать твоим мужем. Ты втайне надеешься, что я уже подбираю тебе кольцо, да? Меня трудно не любить.

Меня пробирает дрожь, когда я возвращаюсь в реальность. К другому человеку – не к тому, кого бы я хотела видеть в данную секунду.

Честно говоря, я никогда не считала себя нормальной.

– У тебя определенно нарциссическая акцентуация. Мне жаль… – я резко замолкаю.

– Жаль?

Мне жаль твоих близких – вот что я хотела сказать. Стыд охватывает каждый дюйм моего тела, сжимает горло, заставляет зажмуриться. У Аарона умер брат, а отец не может выйти из комы. Состояние старшего мистера Кинга неоднократно освещалось в газетах вроде «Таймс», «Гардиан» или «Дейли Мейл».

В конце концов, даже такой жестокий человек, как Аарон Кинг, заслуживает сочувствия.

– Мне жаль… твоего отца, – тихо произношу я. – Надеюсь, он скоро поправится.

Перед глазами проносятся машины, и мелькают огни, пока между нами повисает тягостная, мрачная тишина.

Через какое-то время я чувствую, как снова могу дышать. Я медленно поднимаюсь с его колен, чтобы расположиться на своем месте. Затем мужская рука неожиданно касается моего запястья, и на секунду