Судьба в наследство. 2. Судьба в наследство - Елена Александровна Ковалевская

диоцеза Слушающих! Отец Ирены - герцог Мильтон Амт был казнен ужасающим способом, моя дорогая сестра Амарис вместе с ним. Большинство земель отошли по конфискации в пользу короны, титул я думаю тоже. Нет никакого смысла искать девочку. Однако на деле все происходит совсем по-другому! - тут настоятельница не то застонала, не то зарычала от бессилия, а потом со всей силы стукнула кулаком по столу, отчего тот содрогнулся. - Мало им смерти Амарис, так они единственное дитя, последний росточек в роду хотят забрать?! Не позволю! Богом клянусь - не позволю!

Секретарь поднялась с колен и с намерением утешить подошла к настоятельнице. Положив ей руки на плечи, женщина чуть сжала их, словно говоря, что все понимает и сочувствует горю, однако нужно быть мужественной и со смирением принимать удары судьбы. Ее высокопреподобие с благодарностью посмотрела на сестру.

- Ах Иеофилия, ты мой самый верный и надежный друг...

Но их прервали: в дверь постучали, а потом в кабинет заглянула одна из сестер.

- Ваше высокопреподобие, к вам в очередной раз его преосвященство епископ-суффраган Себастиан, - сообщила она и исчезла, а в помещение вошел мужчина в темно-бордовой сутане инквизитора.

На вид ему было далеко за пятьдесят лет, невысокого роста и плотного телосложения, которое явно принадлежало человеку, любившему вкусно поесть, но знающего в этом меру. На полуседой голове, словно бы прикрывая солидную плешь, плотно сидела епископская шапочка. Неожиданно ярко-синие глаза смотрели спокойно и чуть-чуть насмешливо, словно бы с ехидцей вопрошая: 'Ну, у вас есть еще что-нибудь мне сказать?'.

- Ваше преосвященство, - холодно кивнула мать, тяжело поднимаясь из-за стола.

- Ваше высокопреподобие, - в ответ чуть склонил голову епископ.

Иеофилия, напряженно замерев рядом с креслом настоятельницы, с враждебностью смотрела на вошедшего. Однако инквизитор не удостоил ее вниманием.

- Чем на сей раз обязана? - едко поинтересовалась Серафима. В прозвучавших словах тяжело ворочался сдавленный гнев.

- Ни чем, ни чем, - мягко улыбнулся епископ, однако его пронзительный взгляд по-прежнему остался холодным. - Разве что... Удостойте меня разговором.

- Как в прошлый раз или позапрошлый?! - язвительно заметила настоятельница, намекая на обыски кабинета, последовавшие после беседы с инквизитором.

- Что вы! - махнул рукой тот, деланно изумляясь. - Разве стоит вспоминать об этом. В данный момент у меня к вам весьма дружеский разговор.

- Дружеский? Вот как? - в словах матери сквозило неверие. Было очевидно, что она не хочет с ним говорить, однако выхода у нее не существовало: малейшее препятствие святой инквизиции в свершении правосудия каралось самым жесточайшим образом. - Сегодняшний разгром, мне тоже следует рассматривать как дружеский жест?

Епископ Себастиан укоризненно покачал головой:

- Полноте, достопочтимая настоятельница. Неужели вы думаете, что мне самому доставляет удовольствие причинять вам столько неудобств?! Отнюдь. Однако это мой долг, который требует безукоснительного исполнения обязанностей, какие бы при этом чувства я не испытывал.

Ее высокопреподобие Серафима исподлобья посмотрела на инквизитора, что-то решая для себя, и заодно боролась с обуревавшими ее чувствами. Наконец кое-как подавив гнев, она тяжело опустилась в кресло.

- Хорошо, - нехотя согласилась она. - Давайте побеседуем.

Однако епископ недовольно махнул рукой и, словно только что заметив беспорядок, сказал:

- Здесь немного не прибрано. Поэтому, я думаю, нам следует прогуляться. У вас в обители замечательная галерея, с которой открывается вид на заснеженный монастырский сад. Для середины декабря на дворе стоит чудесная погода, и нам с вами непременно следует этим воспользоваться. Я буду ждать вас, через пол часа.

С этими словами инквизитор, аккуратно перешагивая через стопки бумаги, вышел.

- Что на сей раз нужно бордовому скорпиону? - недовольно фыркнула сестра-секретарь, едва тот закрыл за собой дверь. - Мало горя он вам принес?! Все так и норовит исподтишка ужалить! Весь кабинет разгромили, сестер допросили, вас измучили! А все неймется ему! Теперь еще на допрос на холод тянет...

- Иеофилия, - оборвала ее настоятельница. - Я понятия не имею, что нужно епископу, но от меня он ничего не добьется. Что бы он не предпринимал, хоть весь день и ночь на морозе в одной камизе стоять заставил, мне все равно. Я не выдам ему Ирену. Ради нее я готова пожертвовать всем. Никого и ничего не пожалею, лишь бы девочка осталась жива и невредима. Только одного я не знаю - где она сейчас и что с ней. А вдруг инквизитор как-либо мне даст понять, что знает о ее местонахождении?

- Вы думаете такие как он, могут хоть раз проболтаться? - сомнение крупными буквами было написано у сестры на лице.

- Я сейчас готова уповать на что угодно, верить всем, лишь бы получить сведения о племяннице, - отмахнулась от ее слов Серафима, и резко оборвав разговор, приказала: - Позовешь пару сестер понадежнее, и пусть к моему возвращению все здесь будет прибрано.

- Как скажите матушка, - кивнула Иеофилия, а настоятельница, поднявшись из кресла, ушла к себе в спальню.

Погода на улице действительно была чудо как хороша. Свежевыпавший снег искрился на солнце, а легкий морозец срывал с губ облачка пара, что тут же растворить их в хрустальной прозрачности воздуха. Вид с открытой галереи на пригнутые на зиму яблони, что причудливыми холмиками искажали пейзаж, особо не радовал глаз, однако инквизитору зачем-то потребовалось поговорить с настоятельницей без свидетелей, а значит, она должна была непременно пойти.

Епископ-суффраган дожидался ее высокопреподобие, кутаясь в меховой плащ. Он задумчиво обозревал покрытый снегом сад и явно о чем-то усиленно размышлял. Когда настоятельница Серафима подошла к нему, напряженное выражение исчезло с лица инквизитора, сменившись на обычное - иронично-пытливое.

- Ваше высокопреподобие, - учтиво поклонился епископ Себастиан, словно не было его визита в кабинет, и они еще ни разу за день не встречались.

Однако матушка сразу отмела попытку инквизитора начать разговор в любезной манере и довольно резко перешла к делу.

- Мне бы хотелось знать, зачем вы меня сюда пригласили, - голос женщины был сух и холоден. Она занемевшими пальцами удерживала полы шерстяного манто запахнутыми, чтоб морозный воздух не забрался под облачение. По легкой одежде можно было судить, что настоятельница не собиралась длить разговор больше необходимого.

Епископ окинул ее высокопреподобие пытливым взглядом, а потом с сожалением