Любовь на проводе - Б. К. Борисон

Она совсем не такая, какой я её себе представлял. Ни во время звонка две недели назад, ни когда она заходила к Мэгги. И уж точно не сейчас — стоящая в студии, словно сама не понимает, как сюда попала.

— Мне… помочь? — спрашивает она.

Поднимаю взгляд. Она нервно переступает с ноги на ногу.

— Я не умею просто сидеть, сложа руки.

Я бы хотел, чтобы она села и поговорила со мной — о том, чего хочет от жизни, от себя. Но, похоже, в её состоянии это невозможно. А времени впереди — предостаточно. Мы теперь в этом боксе надолго.

Киваю на пустую кофеварку:

— Сваришь нам кофе? В комнате отдыха — куча всего. Выбирай, что нравится.

Она берёт кувшин.

— Давненько меня не загоняли на должность «девочки с кофе».

Чёрт. Даже не подумал. Тянусь, чтобы перехватить кувшин, но она уводит его с лёгким смешком. Мои пальцы случайно касаются мягкой ткани её свитера, и я тут же отдёргиваю руку, сжимаю в кулак. Студия маленькая — куда ни повернись, обязательно коснёшься её плеча, локтя, бедра.

— Расслабься, — говорит она. — Это шутка. Спасибо, что дал мне дело.

Она выходит, а я продолжаю смотреть ей вслед сквозь стекло, пока она не исчезает из поля зрения. Грудная клетка сжимается, дыхание сбивается. Знаю это чувство. Давненько не навещало.

Доэфирная лихорадка.

Сети всё ещё гудят после новости о Люси, а Мэгги только подогревает интерес тизерами про таинственную гостью. Интернет уже догадался, кто это, и теперь все с нетерпением ждут продолжения.

Я тоже. Понятия не имею, как она поведёт себя в прямом эфире. Сегодня мы запускаем «Люси ищет любовь» — пока что рабочее название, предложенное Хьюи и яростно мной опротестованное. Как обычно, меня переиграли. Вот и результат: я стою в тесной студии, пересматриваю все жизненные решения и собираюсь помогать женщине найти то, во что сам давно не верю. То, что мне никогда ничего хорошего не приносило.

Люси возвращается с кувшином воды и пакетом молотого кофе. Зелёная этикетка тут же бросается в глаза.

— Где ты это нашла?

— Кто-то спрятал в жестянке из-под рождественского печенья, в самом верхнем шкафу. — Она перестаёт возиться с кофеваркой и смотрит на меня. — Это вообще нормально?

— Абсолютно, — усмехаюсь. Я сам туда и засунул. На второй неделе работы. После того как все решили, что мой кофе — общий. С тех пор никто его не находил, хотя искали. Люси понадобилось шесть минут. — А зачем ты вообще рылась в жестянках из-под печенья?

— Потому что я люблю рождественское печенье. — Она смотрит на смятый пакет. — Мне его вернуть? Ты как-то странно реагируешь.

— Я, наверное, немного странно себя веду.

— Нет-нет, всё нормально, — отзывается она. — Это же просто пакет кофе.

Я перетасовываю вещи на столе — с двумя наборами оборудования здесь стало ощутимо теснее.

— Готова к сегодняшнему эфиру?

Она шумно выдыхает:

— Я… не знаю. Думаю, посмотрим, как пойдёт.

— Ты справишься, — говорю я, снова возясь с аудиосистемой, пытаясь найти такой угол, чтобы не задевать Люси локтём каждый раз, когда тянусь к регуляторам. — Просто будь собой.

— В этом-то и проблема, — бормочет она.

Я замираю. Она смотрит на кофемашину, будто пытается что-то в ней разглядеть, пока та неспешно заваривает мой подпольный французский обжаренный. Руки у неё спрятаны в рукава свитера. Она явно нервничает.

— Не верю, — говорю я.

— Не веришь во что? — она удивляется.

Похоже, нечасто кто-то в её жизни осмеливается сомневаться в её словах. Разве что, может быть, дочь.

Я тянусь за кружкой, и предплечьем задеваю её руку. Она не отдёргивается, не отодвигается — остаётся на месте.

— В тот вечер, когда ты звонила, я задавал вопросы, и ты отвечала. Без пауз, без сомнений. Пройдя по лезвию моего сарказма, ты очаровала полстраны. И знаешь, что это значит?

— Что я чересчур доверчива с незнакомцами посреди ночи?

— Что ты отлично знаешь, кто ты. И чего хочешь. Просто закопала это под слоем всего остального и забыла.

Она смотрит мне в глаза. В её взгляде появляется мягкость.

— Ты здесь не случайно, Люси. И ты знаешь, чего ищешь. Не притворяйся. Давай найдём твою магию. В каком бы виде она ни проявилась. Здесь все за тебя.

— Даже ты?

— Особенно я, — протягиваю кружку. — А теперь налей себе кофе, надевай наушники — и проверим звук.

* * *

— Ты слишком далеко от микрофона.

— Что?

— Говорю, ты далеко, — повторяю. — Словно шепчешь.

— Я вовсе не шепчу, — она вдруг кричит в микрофон, и в наушниках врезается оглушающий визг. — Это ты шепчешь! — продолжает она на повышенных тонах.

— Так, теперь ты орёшь. Просто…

Я обречённо вздыхаю, обхватываю стойку её микрофона и подтягиваю ближе. Затем хватаюсь за подлокотник её стула и притягиваю его к себе, пока наши плечи не соприкасаются, а её бедро не прижимается к моему под столом. Она поднимает голову, смотрит на меня растерянно, волосы лезут в глаза.

— Ты только что меня схватил?

— Я схватил стул, — невозмутимо отвечаю. — Так будет лучше.

— Лучше? Почему?

Я постукиваю по стойке микрофона:

— Потому что теперь он будет улавливать твой нормальный голос. Без криков.

Её ресницы опускаются, щекоча кожу. С такого расстояния я различаю тонкую россыпь веснушек на её носу. Она действительно пахнет ромашкой. Свежими цветами с лёгкой металлической ноткой. Она выдыхает, и её дыхание касается ямки у меня на шее. Под столом она поправляет ноги и нечаянно задевает моё колено.

— Больше не кричу, — говорит она, еле шевеля губами, и её голос звучит в наушниках с кристальной чёткостью. Люси в высоком разрешении. — Принято.

Кто-то стучит в стекло. Люси оборачивается, а я не могу отвести взгляд. Особенно от завитка уха и прядки, заправленной за него. От трёх крошечных серёжек на мочке. От её пальцев, перебирающих украшения. Одно, второе, третье.

Я прочищаю горло и отворачиваюсь.

В этой комнате катастрофически не хватает пространства.

Мэгги снова стучит по стеклу и поднимает два пальца. Я киваю и поднимаю большой палец.

— Готова? — спрашиваю.

— Вряд ли.

— Вот и отлично, — улыбаюсь. — Эйлин сейчас отсчитает в наушниках — она по ту сторону стекла.

— Именно так, — подтверждает Эйлин в ушах, и Люси вздрагивает рядом.

Коленом она задевает стол, и я машинально кладу руку ей на бедро, пытаясь успокоить. Лёгкое сжатие, большой палец скользит по мягкой ткани. Люси резко выдыхает, и я отдёргиваю руку, обе ладони прижимаю к столу. Вместе мы уставились на сценарий на мониторе, будто в нём спрятан ответ на