Теперь открой глаза - Николь Фиорина

Дождь прекратился. Солнце закатилось за горизонт. Похолодало. Мне не хотелось здесь быть, но Трэвис пригласил свою невесту, Саммер. Он очень хотел, чтобы мы, наконец, познакомились. Я заметил их в саду, за столиком подальше ото всех, в углу. Рядом с ним, похоже, сидела Саммер.

Я подошел к ним: оба наблюдали за музыкантами, которые играли акустическую музыку. Несколько человек танцевали прямо с кружками пива. Дети носились между качающихся туда-сюда тел.

Прошел час, и я узнал, что Саммер старше, чем я думал. У нее были золотые волосы, голубые глаза и мягкие черты лица. Забеременела она четыре месяца назад, и просторная блуза скрывала небольшой животик. Саммер тихонько попивала имбирный эль. Говорила она остроумно и прямо, ругалась, как моряк, и могла успокоить Трэвиса тогда, когда, казалось, никто не мог этого сделать. Саммер мне сразу понравилась. Я знал, что она понравилась бы и Мии тоже.

Потом пришла Ли, и я представил ее Саммер, как настоящий джентльмен, но сердце мое пропустило удар, когда они пожали руки. Весь этот день должен был принадлежать нам с Мией. Она должна была быть здесь. Я должен был представить ее Саммер, и Трэвису, и всем остальным.

Мне нужно было выпить.

Девушки отправились в туалет – Саммер уже в третий раз за вечер, – а Трэвис придвинулся ко мне и поднес кружку к губам.

– Эта девчонка хочет тебя трахнуть, – прошептал он, пока Саммер не было рядом.

Я не стал поднимать на него взгляд: смотрел на музыкантов, а рукой пытался удержать беспокойное колено.

– И она довольно приятная на вид. Вроде бы молодая, но не так, чтобы в тюрьму попасть. Может, киска тебе не помешает – просто так, ничего серьезного. Ты ведь по краю ходишь.

– Повзрослей уже, Трэв. Мой член не встает на каждую девушку в округе.

Больше нет. Так себя вел Олли на таблетках: они его отравляли, лишали всякой морали.

В Долоре я многое о себе понял… и о своей гиперчувствительности тоже. Для меня каждый шепот звучал криком, каждое прикосновение было насилием, а энергия, которую вырабатывали остальные, поглощала меня. Я предпочел бы вернуться в мотель, но у меня оставались обязанности… мне нужно было хорошо относиться к людям. У меня была работа. И Трэвис неустанно мне об этом напоминал. Он просто пытался вести себя как настоящий друг.

Девушки вернулись под звонок моего телефона. Это был Декс. Я извинился и отошел подальше от толпы, чтобы ответить.

– Других домов у Скотта нет, кроме тех двух, о которых тебе уже известно, – подтвердил Декс.

Этого-то я и боялся.

– После пожара опознать тела сложно, это может занять до восьми недель, но они уверены, что один из них – Скотт. Мы просто не узнаем наверняка, пока они не закончат расследование, – между нами повисла тишина. – Послушай, Оливер. Я продолжу копать это дело для тебя, но один подозрительный коп сообщил, что Скотт тоже был полицейским. Об этом ты мне не говорил. Не знаю, во что ты ввязался, но, если я продолжу копать, я хочу, чтобы ты работал на меня. Официально.

– Тело в хижине – не Скотт. Не может этого быть. Продолжай рыть. Я буду работать на тебя до тех пор, пока Скотта не найдут. Но если через неделю ты не отыщешь хоть какую-то зацепку… хоть что-то… проверь аэропорты, камеры на улицах, весь Чешир и Ливерпуль. Если после семи дней ты мне ничего не принесешь, то работа моя закончится.

– Может, еще что-нибудь расскажешь? Зачем ты его ищешь?

– Тебя это не касается. Просто найди мне Итана Скотта.

– Я позвоню тебе насчет новой работы.

Телефон затих. По венам прокатилось бессилие… добралось до сердца. Я сжал пальцы вокруг мобильника. Мне так хотелось хорошенько вдарить кулаком по первому, что под руку попадется… я не понял, как оказался в баре и заказал шот виски, чтобы заглушить боль. Хотелось забыть о боли хотя бы на одну ночь. Я устал ждать, когда Декс хоть что-нибудь отыщет. Устал ждать, когда она вернется ко мне. Я так сильно устал, черт подери, чувствовать себя вот так. Мне хотелось пережить полночь без жуткого холода в груди, без мыслей о наших последних мгновениях вместе, которые постоянно крутятся у меня в голове. Я не мог смириться с ее смертью. Не мог принять то, что она меня бросила. Сегодня я мог принять только стакан виски. А лучше три стакана.

Трэвис оттащил меня от бара обратно в сад: музыка там орала, и толпа начала бушевать. Прошло несколько часов. Остальные танцевали и смеялись, а я налегал на алкоголь и медленно горел в аду отчаяния, невидимого для мира вокруг.

Ли пыталась вытащить меня на танцпол, но я танцевал только с Мией.

– Его бросила девушка, – соврал ей Трэвис. – Вот его и разбомбило.

– Она меня не бросала, – я раздраженно его поправил.

– Что случилось? – спросила Ли, опускаясь рядом.

Она положила руку мне на бедро.

Мне стоило отодвинуть ее, но собственные руки меня не слушались.

– Она просто… – я лениво щелкнул пальцами. – Исчезла. Растворилась в воздухе.

– Что ж, это было глупо с ее стороны – бросать такого, как ты.

Я чуть склонил голову и прищурился, глядя на Ли.

– Она меня не бросала.

– Она умерла, – прошептал Трэвис так, будто я не мог его услышать.

Но я услышал.

Лицо Ли изменилось. Она прижалась ко мне еще ближе. Слишком близко. Погладила меня своей липкой рукой по татушке.

– Хочешь об этом поговорить?

Она поступила как хороший человек, спросив меня об этом. В любой другой день я с удовольствием бы поговорил про Мию. Я мог бы написать целую книгу о ее глазах, ее улыбке, ее поцелуях, ее губах, о том, что она заставляла меня чувствовать, и как все мужчины мира не смогли бы сравниться с ее силой. Я восхищался Мией и тем, на что она был способна.

По щеке проползла слеза. Я запрокинул голову и прижал руку к лицу. Алкоголь не помогал. Ли сидела слишком близко. Мне это не нравилось.

– Я отвезу тебя домой, – она поднялась и попыталась поднять меня следом. – Уже поздно, тебе не стоит садиться за руль в таком состоянии.

– Я в порядке. Я могу дойти, здесь близко.

– Она права, приятель. Пусть отвезет тебя в мотель, – согласился Трэвис.

Они что, совсем меня не слышат?

Мы прошли к