Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова

class="p1">Без лишних разговоров мы с Роном довольно умело перетянули друг другу раны рукавами моей рубашки. Он туго перебинтовал укус на моей ноге прямо поверх брюк. Ронан накладывал повязку и нет-нет да кидал на Веелу взгляд исподлобья, словно видел ее впервые.

— Я попробовала кровь твари Изнанки, когда мне было пять лет, — без предисловия вступила Веела. Она теребила в пальцах мертвый лист, разрывая его на волокна.

«У пауков особый галлюциногенный яд? — отстраненно подумала я. — Я брежу».

— Что ты несешь, Вель? — изумился Ронан.

Так он тоже слышал?

— Пожалуйста, помолчи и выслушай, — взмолилась Веела. По ее запыленному лицу тянулись дорожки слез, на густых ресницах лежал серый прах мертвого леса. — Мне и так тяжело! Если бы ты знал, чего мне стоило начать этот разговор…

— Три жизни, видно, недостаточная цена? — выплюнула я.

Ронан успокаивающе положил тяжелую ладонь мне на плечо, уговаривая замолчать и дать Вееле высказаться.

— Впервые отец заставил меня выпить кровь твари Изнанки, когда мне было пять лет, — повторила Веела, добавив только, что напоил ее сам князь.

Сотни вопросов роились в голове, однако мы с Ронаном переглянулись и приготовились слушать.

— Дети в таком возрасте мало что помнят, но я запомнила. Наверное, потому, что мама была очень расстроена. Сначала они с отцом ругались, потом она рыдала навзрыд и повторяла: «Что же поделать, если я не могу родить тебе больше детей. Не могу родить сына!» Я впервые почувствовала себя виноватой, что я не мальчик, хотя и не очень понимала, что плохого в том, чтобы быть девочкой. Ведь я всегда слушалась отца, ни в чем ему не перечила. И когда он привел меня в кабинет и велел нянечке принести кружку теплого молока, а потом снял с полки флакон, заполненный черной жидкостью, и отмерил пипеткой три капли, окрасившие молоко в отвратительный серый цвет, я не стала капризничать и выпила до дна. На языке сделалось так горько, что меня едва не вырвало. Пока я боролась с рвотными позывами, отец гладил меня по спине и говорил, что я хорошая девочка.

Я представила эту жуткую картину, и меня саму едва не стошнило.

— С тех пор я должна была пить кровь тварей каждую неделю, сначала по три капли, потом по пять, потом по десять. В ночь после очередной дозы я мучилась от лихорадки, жар пробирал до костей, суставы ломило. Мама сидела рядом с кроваткой и нежно вытирала пот с моего разгоряченного лба. Помню, какие приятные, прохладные были у нее руки… Помню, как-то под утро, очнувшись от забытья, я спросила у мамы, почему папа делает мне больно, она вздохнула и сказала: «Твой отец оказал тебе великую честь. Ты станешь одаренной, как он, и будешь служить императору. Твоему дяде».

— В смысле — дяде? — не выдержал Ронан.

С каждым новым словом Веелы он выглядел все более ошеломленным.

— Князь Лэггер — ее отец, — ответила я вместо Вель.

— Да, — грустно подтвердила она. — Прости… Отец всегда мечтал о наследнике, сыне, но мама смогла родить только меня, слабую девочку. Здоровье не позволяло ей больше иметь детей. Отец какое-то время надеялся, но, когда понял, что я останусь его единственным ребенком, решил сделать посвященной меня.

— Посвященной? — повторил Ронан.

— Да. Все, что я сейчас скажу, — великая тайна. Простые люди ни при каких обстоятельствах не должны узнать ее, однако… Ронан, Алейдис, я… я не могу…

Веела закусила губу и замотала головой, словно снова видела нас на грани смерти.

- Вы не погибните! Я уговорю отца пощадить вас. Я знаю, что ему предложить. Я долго сопротивлялась, а я ведь могу быть очень упрямой, когда захочу… Но об этом позже. — Веела глубоко вдохнула, будто собиралась нырнуть в омут, и выпалила, отрезая себе пути к отступлению. — Одаренными не только рождаются, как ты, Рон, или ты, Аля. Одаренным можно стать, и даже больше — можно развить в ребенке какой угодно дар, даже самый редкий, например, ментальный, как у моего отца.

— Ментальный? — хором спросили мы.

— Тс-с, хватит меня перебивать, пожалуйста. Я уже начала, а значит, все расскажу!

Глава 23

— Больше двух сотен лет императорские алхимики в закрытых лабораториях изучают тварей. Они вывели из комбинаций крови бестий формулы, которые позволяют развить в ребенке нужный дар. Этими знаниями обладают только ближайшие к императору аристократические роды. Род Лэггер, род Форре, род Ридель, род Скилхерд и род Данкан. Мы все повязаны родством между собой: двоюродные и троюродные родичи. Дары развивают не во всех детях, лишь в некоторых, наиболее подходящих — таких и называют посвященными. Я не сильно-то подходила, слишком болезненная, но я — единственный ребенок в семье.

Веела горько вздохнула, будто до сих пор сожалела, что судьба в виде князя Лэггера не обошла ее стороной.

— Так вот… Отец решил развить во мне дар иллюзий. Сказал, что он, по моему складу характера, подходит мне больше всего.

— Я думал, что у князя дар иллюзий? — недоуменно протянул Ронан. – Все так говорят. А ты говоришь теперь, что у него ментальный!

Веела только головой покачала.

— О ментальном даре говорить нельзя. О нем никто не знает, кроме посвященных. Есть дары, которые должны оставаться только внутри императорской семьи.

Веела быстро взглянула на меня, но тут же снова потупилась.

— Генерал Остерман допрашивал меня, забирался ко мне в голову, — сказала я. — Я думала, это — ментальный дар.

— О нет. Это другой дар, мы зовем его мыслезор. Ментальный нужен для того… чтобы… подчинять тварей.

— Что?.. — пробормотала я. — Да как?

Ронан непривычно для себя побледнел и выдавил:

— Так, Аля, нам, похоже, не жить.

— Послушайте! Доверьтесь мне! Я попробую, я уговорю отца! У него на меня серьезные планы, которым я успешно сопротивляюсь вот уже пару лет.

Но Рон лишь вздохнул. Впрочем, какие у нас еще оставались варианты, кроме как выслушать Веелу до конца?

— Так вот… — Вель замялась, подхватывая ускользающую нить разговора. — Дар иллюзий. Лет с восьми со мной стал заниматься князь Скилхерд, он уже тогда был сильно пожилым — я так думаю, меня готовили ему на замену. Я его боялась до ужаса: он был худющий, кожа да кости, полностью лысый,