Игры со льдом - Ринат Рифович Валиуллин

– Ну что ты, Вика, это мне по работе звонили!

– Брат Гриши?

– Да.

– Нашел дружбана. Может, перебьемся как-нибудь. Я частные уроки могу взять.

– Куда перебьемся, нам за комнату надо платить. А альфонсом я быть не хочу и не могу. Ты не волнуйся, хороший клуб, хорошая зарплата.

– Да, ночной.

– Ну, есть издержки.

– Мне теперь одной всю ночь спать.

– Сутки через трое. Работа – не бей лежачего.

– Но бить придется.

– С чего вдруг?

– Я же тебя знаю. Хлебом тебя не корми, дай подраться.

– Ты не путай хоккей с баром.

Вика продолжала смотреть на воду.

– Что ты замолчала?

– Не люблю туристов.

– А кого любишь?

– Люблю путешествовать, – оперлась на перила и стала рассматривать воду Вика. Эта девочка между замуж и на работу всегда выберет путешествовать.

– Что там?

– Холодно.

Вероятно, именно здесь я должен был ее обнять, но я не обнял, я будто бы ждал, пока обязанность эта превратится в желание. Мы прошли по Университетской набережной до Стрелки, свернув на Дворцовый мост. Как по команде, я посмотрел на Вику, она на меня. Потом она вдруг заскочила на парапет и пошла по нему, рискуя упасть в Неву.

– Дура, дай руку, – схватил я ее за руку и стал сопровождать. Потом она спрыгнула в мои объятия. Мы долго стояли на краю весны, все глубже проваливаясь в долгий поцелуй прямо на мосту. Вика кушала мои губы, я – ее, они были влажные и пухлые, созданные для утех.

Режиссер: Ты неизлечимый романтик. Опять все выглядит как социальная драма. Нет напряжения, нет нерва. Какой-то соцпакет. Все же хотелось психологический триллер с героем и злодеем.

– А в чем социальная драма? Что на жизнь нужны деньги? Давай уберу весь соцпакет. Оставим только любовь, лед, драки и хоккей. Я не против! Ты же хотел показать жизнь хоккеистов.

– Да, надо. Но не в этом фильме, понимаешь, здесь все должно быть очень динамично. Я не хочу здесь показывать нужду, бытовые трудности, поиски работы. Представь Макса, этого нет в его голове, там только хоккей. Все. Ну и Вика на трибуне. Ты же помнишь, с чего все начинается.

Сцена 19

Вскоре Макс начала работать в ночном клубе. Коктейли, лед, женщины, яркие огни, громкая музыка и хорошая зарплата. Только лед в стакане и стычки с хамоватыми посетителями напоминали Максу о хоккее. Всякий раз, когда надо было утихомирить зарвавшегося гостя, в памяти Макса всплывали игровые стычки и драки на хоккейной площадке. Всплывали прямо из-подо льда. Вика молча согласилась, но это согласие было лишь маскировкой, внутри нее все колыхало и противилось такому повороту их жизни. Она приняла ситуацию и не хотела смотреть повторы, было ли там нарушение правил или нет, ее основным правилом было движение вперед, без оглядки на прошлое, потому что погружаться в прошлое – все равно что рыться в старом гардеробе в попытке найти что-то на выход. Она четко знала, где выход, он знала, что в любой момент сможет выйти из этой игры, едва почувствует скуку. Злилась, конечно, но верой и правдой гладила Максу рубашки и провожала на смены.

Макс в клубе, он на капитанском мостике, рядом с баром, в костюме и галстуке наблюдает за движением звезд по Млечному Пути. Его не замечает никто, он – всех. Макс глядит на этот ночной мир холодным взглядом, словно оценивает его через лед. Настоящий атлант посреди Миллионной улицы.

Куча людей, одни пьют, другие танцуют, третьи налаживают краткосрочные отношения. Обычные потребители, белые воротнички и теневые дилеры. Мелкие клерки, крупные банкиры. Все это завернуто в женское внимание. Девушки ищут своих.

Все они вместе взятые повернуты на успехах. Хах! Одни голодные до выпивки, до общения и до танцев, другие сытые, аж лоснятся, и жир течет по их довольным лицам. Вожди толстокожих. Отпетые потребители. Отстающие, догоняющие, преуспевающие. Им неважно, какой сегодня день, но лучше пятница, они устали от дел и хотят отдохнуть по полной, как бы вредно это ни было. Никто не думает про завтра, потому что завтра – это всегда тревога, а хочется расслабиться, чтобы разобрало по полной, чтобы потом собрала какая-нибудь опытная цыпочка, которая понимает в хозяйстве. Холодный для Макса мир, гораздо холоднее, чем лед. Больше всего здесь ему нравится лед, который наполняет стаканы с коктейлями. Лед греет.

Этих не волнует чужая жизнь, только музыка немного, все стараются двигаться в такт, мужчины нехотя и лениво, девушки сногсшибательно. Еще бы, они должны произвести впечатление. Маленькие фабрики удовольствий с аппетитными формами и на высоких каблуках. Им нужно продать свою продукцию как можно дороже. В идеале загнать кого-нибудь под каблук, поэтому эмпатии у них через край.

– Что бы вы хотели от жизни?

– Дурой вдруг захотелось побыть: красивой, богатой, влюбленной.

– Именно сегодня?

– Нет, давно уже хочется, просто не могла признаться себе в этом.

– Вы влюбились в этого? – тащил Макс к выходу молодого человека, который еле держался на пьяных ногах.

– Выбора особо не было. Вообще-то он хороший, но сегодня нажрался как скотина.

– Он каждую пятницу так. Я его помню.

– Работа тяжелая, – рассмеялась девушка.

– После таких кажется, тяжелее только у меня, – засунул в такси тучное тело Макс и поправил свой пиджак.

Сцена 20

Вике не хотелось быть дурой, поэтому я часто встречал ее после работы.

Сегодня у меня был выходной, я решил встретить Вику вечером после ее курсов, на которых она подрабатывала, кроме основной работы в университете.

Питер был сер, мрачен и суров. От города несло барокко и классицизмом. Я не выспался после ночной, и у меня тоже не было настроения.

Трафик был плотным, течение бурным. Но, несмотря на это, я пошел вброд через Университетскую набережную, перебегая дорогу без перехода, сигналя руками машинам, чтобы те пропустили. Утопая по пояс в реке автомобилей, я смотрел на их железные морды, общаясь именно с ними, а не с водителями. Наконец проспект был взят, почти взят, передо мной затормозил джип:

– Сука, куда ты лезешь?

– Сам ты сука, – огрызнулся я.

Из машины выскочил детина и двинулся ко мне.

– Ты кого сукой обозвал? – Видимо, его настроение было еще хуже моего.

Я уже давно не дрался ни с кем. Пару дней точно. Даже в клубе в последнее время обходилось без драк. Я отвлекся на машину, которая сигналила сзади водителю джипа, тот воспользовался. У мужика будто четыре руки – сунул мне