Лёд в твоих глазах, или Растопи моё сердце - Анна Шаенская

ГЛАВА 9: Лабиринт ледовых роз

Последние слова прозвучали едва слышно. Я не была уверена, что сад представляет для кого-то ценность, кроме меня.

Слишком личный. Сотканный из снов и придуманных мною воспоминаний.

Сад вечных иллюзий. Непостижимая мечта… Я так сильно хотела заполнить пустоту внутри, что не имея возможности вспомнить прошлое, создала его сама. Только вместо людей и событий высекла изо льда цветы.

Ледовые розы стали моей семьёй. Хрустальные тюльпаны и пионы означали друзей. Ядовитый плющ и олеандр символизировали врагов. А любовь… У Снежной королевы нет права на подобные чувства. Столетиями эта часть сада оставалась пустой.

И лишь когда одиночество стало совсем невыносимым, я создала там ледовую полынь да ковыль, сотканный из рассветного инея и снега. Горечь и пустота, вытеснившие из сердца запретные желания…

– Хольда… – хриплый голос Тиля вырвал из омута воспоминаний, но через миг они вспыхнули вновь, став ещё ярче.

Казалось, стоит протянуть руку и смогу коснуться себя из прошлого…

– Всё хорошо… Кажется, я остановилась на своём побеге в сад, – сбивчиво прошептала, – тогда мне было страшно, но позже я узнала, что мне ничего не угрожало. Защита храма не пустила бы меня к тварям, а они не смогли бы проникнуть внутрь.

Я вновь замолчала, переводя дыхание и пытаясь унять бушующие эмоции. За тысячу лет я отвыкла от подобного…

Чувства давно заледенели. Я перестала испытывать страх. Мне стали безразличны холод и боль. Я желала лишь мести. Хотела уничтожить Мёртвую вьюгу, да только не помнила, за что так сильно ненавижу её…

От безумия спасали только разговоры с Джайной. Время здесь текло иначе, мы могли вечность говорить о смертных и представлять, как бы изменилась та или иная жизнь, вмешайся мы прямо сейчас.

А позже она научила меня играть в “шахматы со смертью”. Используя магию Джайны мы просматривали последние события и выясняли причины, повлекшие за собой смерть чистой души. А затем пытались обойти судьбу и спасти мага, не нарушив при этом ни единого закона Равновесия.

У меня получалось хуже, чем у Джайны. Но со временем я всё же научилась влиять на судьбы смертных, защищая их больше, чем мне позволяли Законы этого мира.

Это и стало моим спасением…

Не имея возможности вспомнить, за что сражалась раньше, я нашла новую цель. И бесконечная война вновь обрела смысл.

В тишине мы подошли к арке, ведущей в сад. Я не спешила продолжать, а Тиль ничего не спрашивал. Он чувствовал моё состояние и не торопил.

– Я испугалась, оставшись совсем одна, но паника неизбежно приводит к краху. Даже тогда я понимала это и начала колдовать. Только не возводить новые баррикады, а создавать цветы. Хотела успокоиться, поэтому и решила сделать что-то красивое. Хотя вышло так себе, – усмехнулась, проходя сквозь арку. – Но уничтожить первую розу я так и не смогла…

Голос дрогнул и взгляд упал на тот самый огромный цветок.

Непропорциональный, с надломленными лепестками и стеблем, усеянным наростами и колючками. Он преграждал нам путь, закрывая от взора остальную часть сада.

Я хотела хотя бы сместить его, только Джайна не позволила. Сказала, что это слишком символично.

– Пойдём… – поторопила Тиля, но он шагнул к неказистой розе и коснулся кончиками пальцев повреждённого лепестка.

– Мне нравится, что она не совершенная, – задумчиво протянул он, – может тебе и не хватало мастерства, зато получилось очень искренне.

Он не сказал, что сломанный цветок похож на меня, но эта мысль эхом прогремела в голове. Ведь я и сама не раз сравнивала нас, поэтому и не смогла разбить его.

– Тогда дальше лучше не идти, – неловко улыбнулась, – там только совершенные творения…

Тиль неожиданно подхватил мою руку, нарушая запрет на прикосновения.

– Я хочу увидеть всё, что создано тобой, – произнёс, целуя кончики пальцев.

– Тиль… Искра…

– Помню, – нехотя отстранился.

Но прежде, чем я успела что-то сказать, на моём запястье сомкнулись объятья обручального браслета.

– Я случайно, – с невинной улыбкой сообщил Тиль.

Ему надоело ждать.

– Я не собиралась отказываться! – смутилась.

– Но и надевать не спешила, – ответил с напускной укоризной. – Я не зря настаивал на этом. Теперь мне будет проще слышать и понимать твои эмоции.

Обычно истинные чувствовали друг друга и без подобных ухищрений, но наша связь сейчас слаба. Амулеты помогут компенсировать это.

Но о самом главном он умолчал. От браслета веяло мощной защитной и портальной магией. Если мне будет угрожать опасность, Тиль придёт на помощь, где бы я ни находилась.

– Мне кажется, ты и без браслета прекрасно справляешься, – улыбнулась, с нежностью коснувшись украшения. – Словно мои эмоции для тебя открытая книга…

– Просто я верю своему сердцу и дракону.

Я снова поймала себя на мысли, что он ничуть не изменился! Такой же, как и тысячу лет назад.

Даже смеётся как раньше, и его улыбка заставляет то и дело вспоминать прошлые встречи.

Жаль, их было так мало…

Наша любовь только начала расцветать. Словно зимний цветок, пробивающийся сквозь толщу снега и льда. Я помнила трудности, через которые нам пришлось пройти. Но счастливые и тихие мгновения могла сосчитать на пальцах одной руки.

Несправедливо… как же это несправедливо!

– Пойдём, – ответила, пока любимый не уловил захлестнувшую меня грусть.

Мы обошли первую розу, и теперь сад был как на ладони. Не слишком большой, но удивительно красивый и искрящийся подобно граням чистейшего бриллианта. Здесь не было солнца, но Джайна помогла создать магические фонарики и приманить местных светлячков. Поэтому света хватало, и блики зачарованных огней скользили по лепесткам звёздной пылью.

Сад невозможных желаний… Лабиринт погибших надежд.

Я по-разному называла это место и не раз мечтала уничтожить его. Хотела разбить все цветы, а вместе с ними стереть в порошок и всю боль, которую впитали их лепестки.

Но когда входила сюда, взгляд терялся в золотистом мареве бликов и радужных всполохах огней. Я начинала блуждать по саду, любуясь его холодной, совершенной красотой, и невольно вспоминая слова Джайны: «в прошлом заключена Сила, и ценнее всего счастье и боль, именно они закаляют наши души и сердца».

Злость отступала и отчаяние сменялось надеждой, что однажды я смогу запечатлеть во льдах не только боль, но и хрупкое счастье.