Брачные ошибки - Полина Ром

выбирал кобылу долго и тщательно, обойдя чуть не все ряды. Что-то он там себе рассматривал у коней, о чем-то спрашивал торговцев, а Звёздочку даже прогнал по кругу в небольшом загоне и только потом мне сообщил:

- Вот эту, госпожа, брать надобно. Ладная и спокойная будет.

Двигался Бруно весьма ловко. Если не смотреть вниз, то совсем как обычный человек. Даже на козлы поднимался сам, без посторонней помощи. Так что я немного успокоилась: похоже, что с работой конюх действительно справится.

Кстати, на нём была та самая, хвалёная Бертой шляпа с пером. Этакий войлочный колпак с узкими полями и мятым петушиным пером, заткнутым за узкую ленту, украшающую головной убор. Спрашивать я ни о чем не стала, а просто присматривалась к кучерам встречных экипажей и поняла, что для хозяев такой работник сродни визитной карточке.

На всех мужчинах были достаточно однотипные костюмы: красная или алая рубаха, куртка и штаны, но ткани выбраны качественные, края одежды обшиты яркой тесьмой, да и на шляпах у многих не одно жалкое перо, а целый пёстрый плюмаж**. А ещё сапоги, начищенные до зеркального блеска. Это у местных «водителей» кобыл что-то вроде униформы. Пожалуй, надо озаботится приличной одеждой для Бруно, раз уж взяла его на работу.

Коляску купили в тот же день у нас в предместье. Пусть не новая, но после ремонта, вычищенная и подкрашенная. Даже подушки на сидениях постарались отчистить. Кожа на них, правда, потёртая, но ни дыр, ни разошедшихся швов не было. За коляску заплатила ещё два золотых и даже чуть забеспокоилась: слишком быстро убывали деньги. А ведь ещё придётся прикупить кое-какую мебель.

Поездку на кладбище, на могилу матери Эрика отложили на следующий день.

***

С утра отправились в церковь, где я купила несколько тоненьких свечей и заказала молебен в честь покойной баронессы. Мальчик с утра был грустным и спокойным, но даже не захотел брать с собой Арта, хотя и расстался с ним очень неохотно.

По дороге выяснилось, что кладбище находится слишком далеко от дома господина фон Гольца. Потому после похорон Эрик ни разу не был там.

- Я, Эльза, по маменьке очень скучаю. Она ангел была. Это все соседи так говорили. Обо мне всегда заботилась и говорила, что я никому, кроме неё не нужен, - спокойно рассказывал он. - И правда, как она умерла, так всё хуже и хуже стало...

Берта, жалея барона, только тяжко вздыхала. А я, расспрашивая его о том, как барон провёл своё детство, просто в ужас приходила. Покойная баронесса была типичной безумной мамашей, которая воспитывала «онжеребёнка». Барону дозволялось всё, вообще всё. Даже странно, что он вырос таким тюфяком, а не маленьким тираном и истериком.

На могиле, которую мы долго искали, мальчишка разревелся. Участок был старый, здесь хоронили членов его семьи несколько поколений подряд, и семь красивых мраморных надгробий тянулись рядком. Восьмым надгробием служил крест: покосившийся и уже потемневший от дождей, снега и солнца. Надпись на кресте была почти нечитаема...

Берта торопливо щёлкала кресалом, чтобы зажечь свечку. А я с тоской смотрела на заросший сорняками бугорок.

* Авантажный/устаревшее/ - представительный, видный.

**Плюмаж - украшение из перьев на головных уборах

Глава 17

- Правда? Ты правда поставишь маме красивый памятник?

- Эрик, у меня не так много денег, чтобы заказать целую скульптуру.

Похоже, раньше семья юного барона была вполне обеспеченной. По памятникам можно было судить, как год от года состояние уменьшалось: если самый первый, под которым покоилась супружеская пара, прапрадед и прапрабабушка, представлял собой потемневшего от старости мраморного ангела, скорбящего над покойниками, и скульптура эта была в полный человеческий рост, то последующие захоронения оформлялись значительно скромнее.

После ангела шел пухленький грустный херувимчик размером с двух-трёхлетнего ребенка. Следующая могила была украшена мраморной голубкой и стихом на чёрном граните, с которого от времени стёрлась позолота и буквы стали нечитаемы. Остальные же оказались обычными плитами с выбитыми на них надписями. Достаточно лаконичные памятники и вряд ли дорогие.

Я вполне бы могла потратиться на приличную надгробную плиту, но мой муж упрямо тряс головой и утверждал, что ему нужен мраморный ангел.

- Когда матушка заболела, я ей обещал! И ты только что говорила, что поставишь красивый памятник, – он набычился и смотрел на меня исподлобья.

- Эрик, я не знаю, сколько стоит такая статуя, – я невежливо потыкала пальцем в мраморного ангела. – Но я сомневаюсь, что у меня хватит на это денег. Кроме того, у тебя есть и свои средства. Почему ты не заказал памятник раньше?

- У меня? – Он удивленно захлопал глазами и ответил: – Господин фон Гольц сказал, что отдаст мне мои деньги попозже.

Новость эта меня, прямо скажем, не обрадовала. Насколько я поняла характеры наших с мужем опекунов, для них «попозже» значит никогда. Я мысленно обругала себя за то, что сразу не выяснила этот вопрос у мальчишки, а затем успокаивающе сказала:

- На днях мы съездим и заберем твои деньги у господина фон Гольца, если их хватит, поставим ангела.

***

Визит к господину фон Гольцу завершился, как я и ожидала, скандалом. Старик наотрез отказался выплачивать что-либо, мотивируя это тем, что на брачном договоре стоит моя подпись и подпись моего мужа.

- А это значит, баронесса, – с ехидной ухмылкой произнес он – Что вы получили всё сполна. – На своего бывшего подопечного фон Гольц и вовсе не обратил внимания, ведя себя так, будто мы разговаривали наедине.

– Но, господин фон Гольц, вы же мне обещали… – Эрик с трудом сдерживал слёзы и даже прикусил нижнюю губу, которая предательски задрожала.

– Вы что-то путаете, барон, – небрежно отмахнулся скупердяй, не изволив посмотреть в сторону мальчика.

Старик не сводил глаз с меня, чётко понимая, кто его главный противник. Думаю, ему ещё памятен скандал в день подписания брачного договора. Но сейчас он опять пытался “отмазаться”, всё ещё не веря, что девчонка сможет сделать что-то серьёзное.

Я успокаивающе погладила мужа по плечу и сказала:

– Иди посиди рядом с Бертой. Я сама договорюсь.

– Эльза, он же мне правда обещал!.. – похоже, Эрик не мог смириться с таким откровенным обманом. Он выглядел совершенно потрясённым.

– Ступай и ни