Невольница его величества - Татьяна Андреевна Зинина

Я сглотнула, а пальцы сами собой вцепились в руку вергонца. Врал ли он? Вряд ли. Слишком искренне звучали его слова, слишком открыт был взгляд. Видимо, ему и впрямь оказалась интересна рабыня, непонятно как оказавшаяся в академии. Скорее всего, я со своим запертым даром для него что-то вроде диковинки, с которой можно провести эксперимент. Горько… но зато похоже на правду.

– Давай попробуем твой способ с платком, – вздохнула я, отпустив его и убрав руку. – Даже если ничего не выйдет, я хотя бы смогу сама себе сказать, что сделала всё возможное.

Вергонец улыбнулся, а его взгляд потеплел.

– Ты интересная, Элин. И чем-то напоминаешь мне меня самого. Даже упав в бездну, всё равно стараешься подняться.

– Ты ошибаешься, я не борец, – ответила я честно. – Была уверена, что хозяин сломал меня. Мне не хотелось ничего: ни есть, ни говорить, ни жить. Поверь, всего месяц назад я была скорее тенью, чем девушкой. Тогда меня отправили работать на кухню, и я сама не знаю, почему снова начала оживать.

– Месяц назад, говоришь… – задумчиво протянул он. – Интересно. А хочешь ещё немного правды? Примерно в то же время одна очень старая ведьма предсказала мне, что я должен найти девушку, айвирку. Сильного мага, но без магии, крылатую, но без крыльев, связанную с другим мужчиной так, что даже мне будет сложно эти узы разорвать. И вот передо мной ты.

Сначала его слова меня озадачили, а потом мои губы растянулись в горестной усмешке.

– Теперь я поняла, почему ты со мной возишься, – проговорила тихо, и в голосе против воли прозвучала горечь. – А ведьма сказала, зачем тебе эта девушка?

– Сказала, и я отвечу тебе. Но после того, как мы проведём эксперимент с твоим ошейником, – чказал он загадочным тоном. – Давай уже попробуем, а то скоро закат, за ним – отбой. А тебя вряд ли хозяйка отпустила надолго.

– Хорошо. Давай. Я готова.

Арт откупорил флакон, смочил зельем тонкий платок и попросил меня сесть ближе. Потом осторожно, через ткань, взялся за ошейник и начал подсовывать под него платок. Касания тёплых пальцев к шее резко контрастировали с холодом мокрого платка, и, как я ни старалась оставаться спокойной и безучастной, но всё равно вздрагивала.

Лицо Арта оказалось слишком близко к моему. Я могла рассмотреть каждую его ресничку. Волосы у моего лица шевелило его лёгкое дыхание, и такая близость очень волновала. Мой взгляд сам собой упал на сжатые мужские губы, и возникла неожиданная мысль о том, что мне впервые не хочется шарахнуться от мужчины.

Я настолько сосредоточилась на разглядывании вергонца, что умудрилась пропустить момент, когда он закончил обматывать платок вокруг ошейника.

– Так, а теперь самое важное, – сказал он, встретившись со мной взглядами. – Зелье активируется заклинанием. Готова?

– Да, – выдохнула, чувствуя, как быстро бьётся в груди сердце.

– Альферс, – шепнул колдун, а я зажмурилась.

Ожидала, что сейчас произойдёт что-то страшное. Ошейник сожмётся, грянет гром, прибегут солдаты… но ничего не произошло. Только дышать стало легче, будто с меня сняли туго зашнурованный корсет. А потом… я почувствовала магию.

Она потекла ко мне, как тонкий ручеёк. Понеслась по венам вместе с кровью, окутала, словно мягкой шалью, и стало так хорошо, что закружилась голова.

– Ну как? Чувствуешь что-нибудь? – нетерпеливо спросил вергонец, опустив руки на мои плечи.

В его глазах стояли волнение и сомнение. Он явно был готов в любой момент сорвать с ошейника платок и всё же пока ждал моего ответа.

Но вместо слов я медленно вдохнула, прикрыла глаза и попыталась призвать крылья. Даже почувствовала, как они начали разворачиваться под тканью на спине… только мне не хватило сил раскрыть их.

– Не торопись, – строго произнёс Арт. – Не всё сразу, Элин. Крыльям нужно много магии, а в тебе сейчас крупицы. Твои каналы давно не пропускали через себя энергию, они уже начали разрушаться, им необходимо время на восстановление. Главное, что у нас получилось.

– Получилось, – прошептала я, не в силах до конца поверить в такое чудо. – Это… невероятно. Так легко дышится. Я… словно снова стала собой.

Он улыбнулся и, едва касаясь, погладил меня по щеке.

– Увы, это лишь временная мера. Действия зелья хватит надолго, но если твоя хозяйка увидит намотанный на ошейник платок, то может всё испортить. Лучше использовать его только здесь и со мной. К тому же, твой хозяин может почувствовать, что артефакт не работает. Поэтому, чтобы свести риск к минимуму, давай договоримся, что он будет у меня. Хорошо?

– Конечно, – я была настолько поражена и воодушевлена, что сейчас согласилась бы на что угодно. – Это невероятно, Арт! Прости, что не верила тебе.

– А если я обнаглею и поцелую тебя, что ты сделаешь? – спросил он, вдруг подавшись ближе.

Теперь наши лица разделяло расстояние не больше ладони. Но сейчас, когда до возможного поцелуя остался один маленький шажок, я вдруг вспомнила Ринора – его мокрые губы, противные прикосновения, гадкие приказы, и поспешила отодвинуться от Арта.

– Я не могу. Прости. Не получится, – сказала я, опустив плечи и понурив голову.

Не знаю, что он подумал обо мне в этот момент, но говорить ничего не стал. Сам сел ровно, откинулся на спинку скамейки и обратил взгляд к горящему алым закату.

Некоторое время мы сидели в тишине. Слушали лёгкий шум ветра, редкие переклички птиц, шелест листьев на деревьях. Иногда до нас долетали громкие возгласы студентов с ближайшего полигона, но я не боялась, что кто-нибудь сюда придёт. Это место было особенным, о нём знали в академии единицы, да и те предпочитали другие, более интересные, закутки, – ту же крышу, к примеру. А здесь для молодых магов было слишком спокойно и скучно.

– Ты говорила об отце, но ни разу не упомянула мать, – неожиданно сказал Артиул. – Она жива?

– Она ушла от папы, когда мне было десять, – сейчас, после всего случившегося в моей жизни, говорить об этом стало просто, а ведь когда-то столь личная тема казалась мне тяжёлой и болезненной. – Полюбила ханийского посла и попросила супруга отпустить её. Папа не стал держать, позволил ей уехать, но с тем условием, что она больше никогда не вернётся в Айвирию. И мама согласилась. Когда уходила, долго плакала, обнимала меня, умоляла отца позволить мне поехать с ней. Но папа отказал. Сейчас она живёт в Хайфе, у неё двое сыновей. Она пишет мне каждый месяц. Точнее… писала, до приговора. Потом я не получила больше ни одного письма.

Арт кивнул