Черный к свету - Дж. С. Андрижески

И да, клиенты поступили глупо, не подключив копов с самого начала, но я знала, что Блэк, вероятно, мог бы использовать свои способности, чтобы отвлечь внимание от нас.

По сравнению с тем, с чем мы сталкивались последние несколько лет, перспектива надавить на мысли нескольких полицейских была практически пустяком, почти обыденным делом, несмотря на связанные с этим этические проблемы. Жертва, может, и известная, но это была обычная человеческая тьма. Ни вампиров, ни фанатичных видящих, ни древних богоподобных существ, ни межпространственных порталов. Разве я не должна чувствовать себя спокойно из-за всего этого?

Разве это не должно быть почти приятно — снова расследовать человеческое дело?

Меня беспокоила незаконность?

Я хотела верить, что всё дело в этом, но почему-то не верила.

Блэк, однако, смотрел на меня через ветровое стекло, и я чувствовала, что он ждёт меня, гадая, что я делаю. Я выдохнула. Я слегка улыбнулась ему и закатила глаза, напомнив себе, что я на это подписалась.

Затем я скользнула по сиденью и открыла пассажирскую дверцу.

***

Блэк был прав: нам с Ником пришлось подписать стандартное соглашение о неразглашении частной информации.

Нам пришлось прочитать и расписаться, прежде чем нас пропустили мимо стойки администратора на первом этаже здания, примерно в двадцати метрах от вращающихся дверей, которые привели нас в массивный вестибюль стального цвета, усеянный диванами цвета ржавчины и полированными металлическими столами.

Мотив огня, металла и тьмы определённо распространился как на внутреннюю часть здания, так и на его внешнюю сторону.

Как только мы оформили все документы, секретарша, похожая на модель женщина лет двадцати с небольшим, со светлыми волосами, ниспадающими мягкими локонами на спину, провела нас в отдельную гостиную, где было ещё больше кожаных диванов тёмно-зелёного цвета. Эта комната была выкрашена в тёмно-медный цвет, с медными фонтанами и, похоже, оригинальными произведениями искусства.

На большинстве картин были изображены обнажённые мифические люди в неестественных позах, либо объятые пламенем, либо с горящими крыльями, либо с горящими мечами в руках.

— А тебе не надо заполнять документы? — пробормотал Ник Блэку, как только дверь с тихим щелчком закрылась.

Блэк оторвал взгляд от картины, на которой был изображён пугающе реалистичный кентавр, вступающий в связь с чем-то, что могло быть библейским ангелом. Они оба были в огне. Ну, во всяком случае, я так предположила, учитывая крылья и моргающие глаза. Я заметила, что потолок движется, и посмотрела вверх. От этого меняющегося пространства металлического цвета меня замутило.

Всё в этом месте показалось мне смутно угрожающим.

В чём вообще смысл такого потолка? Это была проекция? Или какая-то жидкость, стимулируемая звуком?

— Я думаю, последнее, — прокомментировал мне Блэк. Он взглянул на Ника. — Я заполнил свои в офисе. Когда согласился взяться за это дело.

— А почему ты согласился взяться за это дело? — пробормотала я, больше для его ушей, чем для Ника.

Ник, однако, был вампиром и всё слышал. Он хмыкнул.

— Хороший, бл*дь, вопрос, — пробормотал он.

Назвать всё это юридическим кошмаром — это большое преуменьшение.

И, конечно, у них много видящих, которые могут навести порядок, если всё пойдёт наперекосяк, но зачем рисковать? Зачем делать что-то, чтобы сделать нас более заметными, чем мы уже были?

Должна быть причина.

Должна быть какая-то особая, характерная для Блэка причина, что-то, что имело для него значение.

Я предположила, что это, должно быть, то, о чём он нам до сих пор не сказал, вероятно, что-то связанное с таинственным технологическим прорывом, над которым работал «Прометарис». Несмотря на свои причуды, Блэк был прагматиком. Он не стал бы подвергать меня, Ника, себя и всю свою компанию риску судебного преследования и даже тюрьмы без чертовски веской причины.

Пока я думала об этом, Блэк взглянул на меня, и слабая улыбка тронула его губы. Затем в его глазах появилось другое выражение. Как будто он изучал меня. Возможно, он действительно беспокоился, что это не лучший способ провести мой первый рабочий день в его компании.

Дверь в гостиную открылась.

На пороге стояла новая ассистентка, смуглая брюнетка с низким голосом, лет двадцати с небольшим, но такая же великолепная.

— Мистер Уикер сейчас вас примет, — улыбнулась она.

Её голубые глаза скользнули по нам троим. Я увидела, как они остановились на Нике, затем ещё несколько секунд открыто изучали Блэка. Она даже облизнула губы.

Она поймала мой взгляд, и её глаза слегка дрогнули, что, вероятно, сказало мне кое-что о том, как я на неё смотрю.

Она провела нас по устланному ковром коридору к узкому лифту с дверями из полированной меди. Её бёдра, обтянутые короткой облегающей юбкой, покачивались, пока она шла, осторожно балансируя на 12-сантиметровых каблуках. В лифте потребовался как её бейдж, так и код безопасности, который она ввела на панели, как только мы все вошли внутрь.

Я не знаю, было ли это осознанным, и уж тем более реальным решением, но я обнаружила, что оказалась между ассистенткой и Блэком. Я также, в основном по привычке, запомнила код, который она ввела на панели лифта.

Эта вторая часть, вероятно, была результатом влияния Блэка.

Что касается первой части и моих приступов ревности, то я винила в этом тот утренний разговор и нежелательное напоминание о нашем пребывании в Нью-Йорке. Заметил ли Блэк мою реакцию на это? Или он был слишком сосредоточен на новом деле, чтобы заметить?

«Я заметил, док, — прошептал у меня в голове мысленный голос Блэка. — Я всегда замечаю… и я всегда замечаю тебя, — по моей коже пробежало тёплое дуновение. — И, кстати, дело не только в тебе. Однако я хотел бы, чтобы ты перестала беспокоиться из-за карапузов… всё это только заводит меня».

В его мыслях промелькнула нотка тоски. Там жил жар.

Я сглотнула.

Он прав.

Дело не только во мне. Это ещё одна сложность, которая возникала у нас в последнее время.

Единственное время, когда отношения между нами казались хоть отдалённо нормальными, это когда мы…

«Трахаемся, — перебил Блэк, заканчивая мысль за меня. — Когда мы трахаемся, — та спираль интенсивности в нём становилась всё жарче. — Всё кажется нормальным, когда мы трахаемся, док, и сразу после этого. Я тоже это заметил».

Жидкий огонь охватил меня и затопил.

В тесноте лифта это казалось невероятно сексуальным.

«Из-за этого мне чертовски трудно держать руки подальше от тебя. Может быть, нам нужно поговорить об этом… вместо дерьма о работе, и вместо того, чтобы справляться с этим, по сути, игнорируя друг друга всякий раз, когда