Второй шанс. Книга четвертая - Елена Звездная

— Утром вы сказали, что ваши чувства не взаимны. Но это не так.

Стремительно повернув голову, мой Ангел Смерти неверяще воззрился на меня, а я воспользовалась его замешательством, чтобы самым коварным образом, увести кронпринца в нашу палатку.

И ко Всем Тварям Нижнего мира сотни раз проклятого Эльтериана — он сразил всего семерых в одиночку, а вот Каенар одержал победу как истинный лидер, и его победа была победой всего ВАДа.

* * *

Кровь под одеждой. Удары казавшихся отполированными до блеска посохов, оставляли отметины, которые посрамили бы и шипастые булавы.

— У тебя руки дрожат, — произнес Каенар, неведомо как остающийся не только в сознании, но и оказавшийся способным сидеть ровно на краю его постели, в то время как я судорожно снимала с него одежду.

— Асьен, сними маску, — прозвучало просьбой.

Дернув завязки скользкими от его крови пальцами, сняла ее и отбросила в сторону, продолжив заниматься раздеванием кронпринца.

И едва Каенар оказался полностью обнажен до пояса, я заставила себя не смотреть на то кровавое месиво, в которое он превратился местами, и, протянув ладонь, попыталась призвать магию. Но бывший герцог Риддан не позволил. Перехватив мою руку, он притянул меня к себе и, глядя в мои полные слез глаза, хрипло и с трудом произнес:

— Перед началом войны с Даэтаром, я, как и любой ответственный полководец, изучал язык вражеского государства.

Вот так одним предложением, Каенар дал понять, что слышал все, сказанное пленными. Слышал и понял.

— Но ты, — продолжил кронпринц, — несмотря на понимание языка и некоторые знания об этих жрицах, похоже не знаешь главного — целители Небесной Аркалад никогда не исцеляют напрямую поражения, оставленные шаманками Нижнего мира. Знаешь почему?

Я отрицательно покачала головой… я не знала.

— Потому что излечить подобные раны магией, можно лишь приняв часть боли на себя. Я не хочу, чтобы ты это делала! Перевяжи мои раны и отправляйся за магистром Сайдакором.

Молча кивнув, я поднялась, делая вид, что собираюсь пойти за водой и бинтами для перевязок, но стоило отойти на три шага, как я вскинула обе руки, призывая свою магию.

Каенар оказался прав — то, что ранее я могла исцелить лишь усилием, не испытывая боли, сейчас принесло мне невыносимые страдания. Мои ребра с хрустом ломались, когда его срастались, заживая на глазах. Мои внутренние органы получали повреждения, когда его переставали истекать кровью. Мое тело покидали силы, в то время как сила возвращалась к нему. И когда Каенар вскочил, взбешенный как никогда в жизни, я рухнула на пол, задыхаясь от боли.

Но он смог вскочить…

Он смог.

Он был в порядке. Вот и дивно.

* * *

Кронпринц более не разговаривал со мной. Бережно поднял, перенес на постель, ушел к целителям и вскоре вернулся с обезболивающим зельем, но более не произнес ни слова. Он даже не взглянул мне в глаза ни разу.

Укутав меня, сел за стол и принялся за дела, отставив бумажную работу лишь, когда пришел магистр Сайдакор.

— Упрямая глупая девчонка, — не обращая внимания на его императорское высочество, целитель сразу направился ко мне. — Как можно быть одновременно и столь умной, и настолько же неразумной, дитя?

И он принялся разрезать рубашку на мне, нагнувшись ближе и тихо, так чтобы Каенар ничего не услышал, прошептав:

— Эмры — я нашел информацию о них. Твои слова оказались правдой, но большую часть ударов принял на себя кронпринц, а именно он был тем, кого шаманкам запретили убивать.

И выпрямившись, магистр Сайдакор многозначительно посмотрел на меня.

— У меня великолепный слух, — обозначив, что все попытки скрыть информацию оказались тщетными, произнес Каенар.

Целитель выпрямился, мрачно взглянул на Надежду Империи, и, обратившись ко мне, произнес:

— Специально создал для вас, мадемуазель Асьен, поверьте, ничего более гадкого на вкус не существует в природе вообще.

И зажав мне нос, магистр ловко заставил выпить нечто, что хотелось выплюнуть, даже не взирая на отсутствие подобной возможности.

А влив всю эту гадость в меня, магистр Сайдакор извлек из кармана конфетку, развернул обертку, и протянул сладость мне, со словами:

— Ладно уж, так и быть, подсластим пилюлю.

Стоящий рядом Каенар, сложил руки на абсолютно целой груди и задал вопрос, который определенно терзал его все это время.

— Что с Асьен?

— Определенно не то, что было бы с вами, не исцели она вас, — магистр Сайдакор поднялся, с усмешкой оглядел кронпринца и внезапно сжалился. — Ваше императорское высочество, вас мне не удалось бы поставить на ноги и за трехдневный срок лечения — вы приняли на себя все возможные удары, и ваши повреждения не идут ни в какое сравнение с теми, что получили остальные студенты. Вы поступили как истинный лидер битвы… но не как политик, генерал или командующий. Учитесь расставлять приоритеты правильно. Если бы не мадемуазель Асьен, к утру вы не смогли бы даже подняться, не говоря об участии в последующих этапах Весенних Учений. Мне имеет смысл говорить, кто в этом случае занял бы ваше место?

Смысла говорить не было — лидером стал бы Эльтериан, и его показательно-легкая победа над семью противниками, была действительно впечатляюща.

Но Каенар, словно не услышав всего этого, повторил ранее заданный вопрос:

— Что с Асьен?

Магистр Сайдакор как-то странно посмотрел на его императорское высочество, нахмурился и произнес:

— Уж простите, если лезу не в свое дело, но когда целительница со столь сильным, пусть и ставшим стихийным даром, исцеляет того, к кому испытывает чувства — ее организм восстанавливается быстрее. К утру с мадемуазель Асьен будет в полном порядке.

— К утру? — все так же пристально глядя на целителя, переспросил Каенар.

Магистр Сайдакор вдруг несколько смутился, бросил вопросительный взгляд на меня, понял, что я лично совершенно ничего не понимаю в происходящем, тяжело вздохнул, и вновь обратив свой взор на Каенара, нехотя признал:

— Ваше императорское высочество, у целителей есть правило — никогда не лечить близких родственников и тех, кого они хранят в своем сердце. И тому есть резонная причина. Эта девушка любит вас, поэтому при исцелении всю вашу боль принимает на себя. Это чрезвычайно болезненно, и под влиянием болевого шока целитель может порой допустить… некоторые ошибки. Но не мадемуазель Асьен. Она удивительно легко переносит боль, и не отвлекается, испытывая ее. Вам повезло. Ей тоже. На этом позвольте откланяться, я чувствую, что совершенно беспринципно