Прописывая правила - Сагара Люкс

Грейсон едва касается моего плеча, а затем направляется к лифту. Как только он скрывается из виду, я оглядываюсь. Я осталась одна. Мне тоже нужно идти, но меня не покидает чувство, что я что-то не заметила, упустила.

Я внимательно изучаю документы, пока не замечаю движение средств в банке, которое отличается от остальных. Это перевод, который Томас совершает каждый год в пользу кладбища Лейк-Вью. В описании перевода указаны координаты определённого места, но не указано имя человека, за которого осуществляется оплата.

Изучив семью Томаса, я выяснила, что оба его родителя живы, хотя они расстались незадолго до того, как Томасу исполнилось двадцать лет.

Я провожу сравнительные исследования, но не нахожу информацию о том, что он потерял друзей или семью за последние несколько лет. Я, должно быть, сошла с ума, потому что вместо того, чтобы отпустить ситуацию, изучаю карту кладбища, отмечаю на ней нужную область и вызываю такси.

Вскоре после этого я пробираюсь среди множества надгробий, которых не сосчитать, с включённым фонариком на телефоне и со спазмами в животе.

Ночь ясная, но тёмная. Сложно понять, где находишься, но у меня всё равно получается добраться до нужного места. Ива склоняет свои ветви над статуей ангела с лицом ребёнка. Лунный свет причудливо играет на обезображенном временем лице. В его чертах угадывается трогательная красота.

Когда я опускаюсь на колени на землю, моё сердце замирает. Ветер колышет ветви ивы и треплет мои волосы. Я направляю свет фонарика на надгробие, чтобы узнать, кому оно принадлежит. Но на камне ничего не выгравировано.

Ни имени, ни даты, ни посвящения.

Аромат, который я уже чувствовала, проникает в мои ноздри, побуждая меня поднять голову. И тут я замечаю противоречащий элемент. На этой могиле лежат свежие цветы. Стебли у них длинные, лепестки белые, как пепел.

Асфодели.

Цветы Аида.

ГЛАВА 15

АЛЕКСАНДРА

В моём мире, чтобы вызвать подозрение, достаточно одного совпадения. Два — подтверждение. Но три...

Сидя перед письменным столом в своей комнате, я провожу руками по лицу.

Проклятье.

«Три — это чертовски много».

Как только увидела Томаса, я сразу поняла, что он не тот, за кого себя выдаёт. Когда обнаружила, что созданный им код, использовался на нескольких сайтах даркнета, я попыталась убедить себя, что это простое совпадение.

«Но это…»

Асфодели на безымянной могиле, которую он продолжает оплачивать каждый год, — это не просто совпадение: это чертовски тревожный звонок.

Я не должна колебаться. Нужно позвонить Грейсону и рассказать ему о своих подозрениях. Проблема в том, что я была бы вынуждена рассказать ему о цветах, которые прислал мне Аид, а также о наших контактах, выходящих за рамки официальных каналов.

Сдавленный стон пронзает моё горло.

Когда я вспоминаю, как закончился наш последний разговор и каким сокрушительным был последовавший за ним оргазм, меня охватывает дрожь. Не могу понять, отчего именно — от смущения или от возбуждения.

Я поднимаюсь и начинаю ходить по комнате. Я пытаюсь справиться с чувствами и сохранять ясность мысли, хотя это и нелегко. Ночь и тишина заставляют меня думать о нём, о том, как он смог обойти мою защиту и обмануть меня. Я беру себя в руки.

— О чём, чёрт возьми, я думала?

Напряжение сжимает мой желудок. С одной стороны, я рада, что ещё не зашла слишком далеко и не приняла его предложение о совместной работе. С другой стороны, в свете того, что я знаю, не перестаю задаваться вопросом, стоит ли мне продолжать общение с ним.

Грейсон ошибался во многом, но только не в том, что мне не хватало опыта. Меня одурачили, как новичка, но кое-что я всё же поняла. Никому до меня не удавалось подобраться к Аиду достаточно близко, чтобы узнать его личность. Конечно, у меня нет никаких доказательств, подтверждающих мои предположения...

«Но я могу их получить».

Я перестаю ходить по комнате и возвращаюсь за свой стол. Несмотря на то что сейчас три часа ночи, я запускаю программу, которую мы использовали, чтобы общаться друг с другом, и звоню ему. Он отвечает сразу же, как будто ждал меня. Он находится в той же комнате, где увидела его впервые. Освещение настолько слабое, что я не могу определить, где начинается и заканчивается его фигура. На нём маска геймера, а на лицо надвинут капюшон. Ночь тиха; возможно, именно поэтому гул компьютеров, окружающих его, кажется почти оглушительным...

По крайней мере, пока он не заговаривает.

— Ты обдумала моё предложение?

Я делаю глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение.

— Да.

— Что ты решила?

— Я готова тебе довериться. Но при одном условии.

Грудь Аида расширяется, когда он вдыхает.

— Каком?

По коже пробегает дрожь, когда я ощущаю его пристальный взгляд. На секунду мне становится страшно, что слова застрянут у меня в горле. Затем я поднимаю подбородок.

— Я хочу встретиться с тобой.

Тело Аида содрогается, сотрясаясь от смеха.

— Это невозможно.

Я опираюсь локтями на стол и придвигаюсь ближе.

— Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, то и ты должен быть готов доверять мне. Иначе ничего не получится.

Несколько секунд он молчит, не издавая ни звука.

Затем он склоняет лицо в сторону.

— Ты знаешь, что случается с теми, кто осмеливается искать меня.

В моих мыслях всплывает образ Джонатана Мейера. Мне не удалось получить доступ к документам, связанным с его смертью, но мне нетрудно представить его лежащим на земле, с телом, покрытым ранами и залитой кровью рубашкой.

Мой голос дрожит, но лишь мгновение.

— Я не такая, как другие.

— Что заставляет тебя верить в это?

— Я не искала тебя. Это ты обратился ко мне. Ты хотел, чтобы я была... здесь.

Последнее слово-вздох, потому что часть меня не хотела его добавлять. Даже если Аид затащил меня в свой город, он не просто хочет моей помощи или моего присутствия.

Он заставил меня обнажиться перед ним. Он заставлял меня мечтать — и желать — его прикосновений.

Я ясно ощущала это притяжение между нами. Это чувство было не только у меня, но и у него.

«Он. Хочет. Меня».

Поэтому он согласится встретиться со мной.

И он попадётся в мою ловушку.

АИД

Если мне удавалось скрывать свою личность все эти годы, то только потому, что я установил для себя правила.

Первое — и самое важное — ни с кем не встречаться.

Я нарушил его лишь однажды: