Прописывая правила - Сагара Люкс

Прищурившись, он смотрит на меня.

— Прости, но я не улавливаю суть.

Я откладываю столовые приборы. Воодушевлённая алкоголем, текущим по моим венам, я говорю, что думаю, не выбирая выражений.

— Томас, ты меня озадачил. Не могу понять, как в тебе уживаются человек и профессионал. Твои программы следуют строгим правилам. Твой рабочий стол безупречен, а твоя мораль непоколебима. — Если бы это было не так, он не пришёл бы ко мне в кабинет, чтобы поделиться своими сомнениями относительно Джейка Льюиса. — Ты... переменчив. Иногда ты отстранён, но наблюдателен. Иногда сдержан, а иногда — властный. Я не могу понять, — ты пытаешься кому-то подражать или скрываешь свою сущность.

Его взгляд оказывает на меня сильное воздействие.

Он проникает в душу.

— Ты меня в чём-то обвиняешь, агент Дюпре?

Я поднимаю подбородок. Хотя моя речь и не идеальна, я столько раз репетировала её, что могу произнести без запинки. Когда занимаешься определённым делом, нельзя импровизировать. Нельзя сказать слишком много, но и не договаривать нельзя. Как нельзя ни о чём просить, если не готов предложить что-то взамен.

— Думаю, ты знаешь, что такое даркнет.

Я жду, пока он кивнёт, прежде чем продолжить.

— В течение последних нескольких дней я тщательно проанализировала информацию с нескольких веб-ресурсов, на которых происходили необычные транзакции.

Томас поднимает руки.

— Что бы ты ни собиралась сказать, — остановись. У меня есть работа и репутация, которую нужно поддерживать. Я не хочу знать ничего о закрытых сайтах или торговле людьми.

— А я думаю, что ты должен, потому как анонимность транзакций пользователей на упомянутых мной сайтах обеспечивается не стандартным кодом, а тем, который ты разработал для Rules Corporation.

Томас вздрагивает так сильно, что ударяется ногой о стол. Его бокал опрокидывается.

Постепенно вино разливается, пока не капает на пол. Он в ужасе смотрит на пятно, но потом приходит в себя и переводит взгляд на меня.

— Это невозможно.

Я опираюсь локтями на стол и наклоняюсь вперёд.

— У кого был доступ к этому коду, Томас?

Он поджимает губы, словно боясь ответить мне.

— Ты не такой, как Рулз, — подбадриваю я.

В его глазах промелькнуло осознание, когда он сложил все факты воедино.

— Он не сообщил тебе об этом, верно?

Я испытываю двойственные чувства к гениальным людям, потому что они всегда понимают всё раньше времени.

— Сегодня вы с Грейсоном приходили к нему, — продолжил он. — Вы рассказали ему о коде. Возможно, даже угрожали ему, но он не назвал вам никаких имён. Поэтому ты решила прийти ко мне.

— Грейсон хотел вызвать тебя на допрос, но я убедила его позволить мне провести «неофициальную беседу».

Томас поворачивается к двери, как бы собираясь убежать. Я протягиваю руку к его ладони, цепляющейся за стол. Обхватываю его пальцы, пытаясь привлечь внимание.

Как только я прикасаюсь к нему, он одёргивает руку словно ошпаренный.

Я отстраняюсь, уважая его пространство.

— Когда ты пришёл ко мне в офис и рассказал о Джейке, ты доверился мне. Сделай это снова, — умоляю его. — Тот, кто ввёл этот код, либо работал над твоей программой, либо имел к ней доступ. Это может быть тот же человек, который снабдил Джейка вирусом, заразившим наши базы данных.

Томас сжимает кулаки и губы.

Поэтому я продолжаю настаивать.

— Это был Рулз?

— Рулз ничего не знает о кодах и алгоритмах.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, но он прав. Во время утренней беседы с Рулзом я намеренно допустила ошибку в написании алгоритма, который используется для создания некоторых программ, разработанных его компанией, а он даже не обратил на это внимания.

— А что насчёт Шэрон Аллен?

Хотя она не входит в число сотрудников компании, женщина, с которой Рулз встречается уже несколько месяцев, представляет собой наиболее перспективную зацепку.

Генеральный директор Rules Corporation сделал всё возможное, чтобы скрыть её от посторонних глаз, но нескольким предприимчивым журналистам удалось сделать пару снимков, на которых они запечатлены вдвоём. Узнать её было легко. Помимо того, что Шэрон была искусным хакером, её обвиняли в промышленном шпионаже и вымогательстве. И если Томас укажет на неё, ничто и никто не сможет спасти Шэрон от тюрьмы.

Но Томас снова молчит.

Его упорство поражает до глубины души. Оно раздражает меня, вплоть до того, что я становлюсь враждебной.

— Ты не обязан ни на кого указывать, если не хочешь. Однако, если я уйду отсюда без каких-либо важных зацепок, ты станешь первым в списке подозреваемых.

Наконец Томас реагирует. Он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Я ожидаю увидеть в них гнев или презрение, но вместо этого встречаю лишь равнодушие. Он убирает салфетку с колен и встаёт. Затем извлекает из кармана пиджака свою визитку и, проведя ею по столу, кладёт передо мной.

— Сообщите, куда и когда я должен явиться.

ГЛАВА 13

АЛЕКСАНДРА

Я проверяю время, наклонив запястье.

— Он здесь уже два с половиной часа, — говорит Грейсон, устремив взгляд на фальшивое зеркало, выходящее в комнату для допросов.

Внутри Хадсон пытается сломить Томаса. Он испробовал практически всё, но Томас не собирается сдаваться.

С моих губ срывается разочарованный вздох.

— Если бы он что-то знал, то уже рассказал.

Грейсон бросает на меня раздражённый взгляд.

— Не обижайся, Александра, но я занимаюсь этой работой почти два десятка лет. Я могу распознавать, когда люди что-то утаивают. А он был не совсем честен с нами.

Откровенно говоря, я тоже не была с ним до конца честна. Я не рассказала Грейсону, что общалась с Аидом по неофициальным каналам, и что он просил меня сотрудничать с ним. Интересно, как бы Грейсон отреагировал, если бы узнал, что именно Аид подарил мне цветы, которые я получила на прошлой неделе? Или что ещё хуже, если бы призналась ему, что в тот же вечер, придя домой, разделась и скользила одним из его цветков по своему телу, представляя, что это пальцы Аида касаются меня.

— Томас Браун не тот, кем кажется.

Я поджимаю губы, потому что, по крайней мере, в этом он прав. Человек, который часами отвечает на вопросы Хадсона, запуганный и расстроенный, когда тот повышает тон, совсем не похож на того, кто, угостив меня обедом, осмелился бросить мне вызов.

— Как думаешь, Хадсон рассердится, если я зайду