Прописывая правила - Сагара Люкс

— В противном случае это не было бы столь привлекательно.

Она прикусывает губу, испытывая противоречивые чувства.

— Я даже не знаю, как ты выглядишь. Вполне возможно, ты ещё ребёнок, или пузатый старик...

Я хватаюсь за край толстовки и поднимаю её. У меня нет татуировок ни на торсе, ни на теле. Последние тринадцать лет я усердно тренировался, чтобы моё тело могло реагировать на любой стресс, но при этом не изменило свою форму. Даже если я скрываю его под мешковатыми толстовками или бесформенными рубашками, это тело спортсмена.

Кожа упругая, загорелая. Мышцы чётко очерчены.

Когда Александра понимает это, её глаза широко раскрываются. Она также открывает рот, и это вызывает в моём сознании множество ярких образов.

Она наклоняется, чтобы облизать меня.

Я трахаю её губы, пока у неё не перехватывает дыхание.

Пытаюсь отбросить фантазии, потому что это не то, чего я хочу от неё. Секс — это средство, а не цель. Я повторяю это снова и снова, множество раз.

И всё же, когда она проводит рукой по горлу, я снова мечтаю о ней.

Лежащей поверх простыней на моей кровати.

Обнажённой.

Мой голос становится хриплым, пока я ласкаю член по всей длине.

— Исполни просьбу, и я вознагражу тебя.

Прежде чем произносит в ответ хоть слово, она уже вызывает у меня определённую реакцию одним лишь взглядом.

— Ты снова придёшь ко мне в комнату?

— Ты этого хочешь?

Её язык медленно скользит по нижней губе. Я улавливаю тот самый момент, когда она перестаёт сопротивляться, потому что от шеи её рука скользит к груди.

— Возможно.

Играючи я вожусь с пуговицей на джинсах.

— Возможно, ты придёшь ко мне.

Её рука движется вниз.

— Ты никогда не покажешь мне, где живёшь. — В её голосе звучит неуверенность, но взгляд остаётся решительным. — Это слишком рискованно.

— Рискованнее, чем позволить преступнику наблюдать за тем, как ты доставляешь себе удовольствие?

Вместо слов Александра отвечает стоном. Постепенно черты её лица меняются. Они становятся более нежными и открытыми. Моё тело, напротив, становится всё более жёстким. Я обхватываю пальцами бедро.

Нужно просто притворяться, напоминаю себе.

И всё же, когда Александра выгибает спину, а её соски отчётливо проступают под рубашкой, я расстёгиваю молнию и обхватываю обнажённый член. Из-за того, как расположена камера, она не видит меня. Так же, как я не могу видеть её руки.

Но я чувствую её.

Учащённое дыхание. Стоны, сначала едва слышные, а потом всё громче и громче.

Скрип стула, пальцы, погружающиеся в плоть... Снова и снова, пока она не оказывается на грани срыва.

— Посмотри на меня, — приказываю ей.

Её губы кривятся в опасной улыбке.

— Заставь меня, — шепчет она.

У меня нет времени, она поворачивает монитор так, что камера оказывается направленной на стену. Александра наслаждается долго, не торопясь. Когда она приходит в себя, то не обнаруживает меня перед собой.

Я не просто отключился: я в ярости.

На неё, но прежде всего на себя.

ГЛАВА 11

ТОМАС

Я настолько сосредоточен на сообщении об ошибке на своём мониторе, что не сразу замечаю чашку, которую протягивает мне Кармен. Поняв, что не возьму, Кармен ставит чашку на стол и с улыбкой садится напротив меня.

— Милли приготовила тебе успокаивающий травяной чай. Вообще-то, — поправляет себя с усмешкой, — она сделала его для Рулза, но попросила принести чашку и тебе. Милли сказала, что в последнее время ты выглядишь напряжённым.

Я снимаю очки и массирую глаза.

Из всех сотрудников Rules Corporation секретарь Рулза, безусловно, самая странная.

Хотя она уже достигла пенсионного возраста, но решила продолжить трудовую деятельность. Милли работает здесь с момента основания компании отцом Рулза. Она всегда относилась к Рулзу как к сыну, хотя у неё уже родились мальчики, о которых нужно было заботиться. Постепенно, благодаря часам, проведённым в офисе, она начала привязываться и к нам.

Кармен садиться, скрещивая ноги, и пристально смотрит на меня.

Она склоняет голову набок, и её чёлка касается алых губ.

— Хочешь поговорить?

— Работа лишает меня сна, — вру я.

— Работа или агенты, занимающиеся расследованием деятельности Рулза?

Я с изумлением смотрю на неё.

— А что тебе известно об этом?

Кармен пожимает плечами.

— Рулз сказал мне. Точнее, прокричал. Если бы ты время от времени покидал свой кабинет, то знал бы, что Рулз не в духе, так как заметил, что Милли назначила ему встречу с ними сегодня утром.

Кармен опирается локтями на стол и наклоняется ко мне.

— Скажи честно: ты знаешь, почему они были здесь?

Мне всегда нравилась Кармен. Помимо того, что у неё красивое лицо и тело, достойное самых смелых фантазий, она умна и предана. Было время, когда Рулз уговорил её лжесвидетельствовать ради него, а я полагал, что мы можем стать больше, чем просто коллегами.

Не срослось.

Я протягиваю руку к чашке, которую она мне принесла, и располагаю так, чтобы ручка была на одной линии с краем стола.

— Это конфиденциальная информация. И мне тоже не много сообщили.

Её взгляд темнеет.

— Однажды Рулз заставил меня солгать, Томас. Не хочу делать это снова, но я также не хочу потерять работу или навлечь на кого-то неприятности...

— Рулз знает, что делает, — обрываю я.

— А ты?

Я пожимаю плечами.

— Я справлюсь.

Когда изображаю улыбку, она наклоняется ко мне. Протягивает руку к моей и нежно гладит.

— Ты уверен?

Я накрываю её руку своей ладонью, намереваясь оттолкнуть, но прежде чем успеваю это сделать, дверь в мой кабинет широко распахивается, и передо мной оказывается человек, которого меньше всего ожидал увидеть.

Александра застыла на пороге. Она краснеет, неправильно понимая ситуацию.

— Извините, я не хотела беспокоить. Я…

Кармен вскакивает на ноги, отстраняясь от меня.

— Всё в порядке, офицер. Если вам нужно поговорить с мистером Брауном, я с радостью уступлю вам своё место.

— Я могу подождать.

Она делает шаг назад, но Кармен обходит её, возвышаясь на каблуках. Прежде чем закрыть за собой дверь, она ободряюще улыбается мне, на что я отвечаю лёгким кивком.

— Дверь была открыта, и секретарь Рулза сказала мне, что у тебя нет назначенных встреч, — пытается оправдаться она. — Если бы я знала, что у тебя посетитель, то постучала бы.

Я не обязан ей ничего объяснять.