Прописывая правила - Сагара Люкс

Неглубокое. Прерывистое.

Таким же становится и моё, когда он обращается ко мне со своей первой просьбой.

— Разденься.

АИД

Тьма всегда была частью меня.

Я долгие годы её боялся. Боролся с ней. Но в итоге принял её.

Александра — другая. Она выросла в любящей семье, которая всегда была рядом и поддерживала её. Несмотря на то что работа заставляет её соприкасаться с гнилой частью общества, она даже не представляет, какие ужасные поступки можно совершить, если чего-то сильно захотеть.

Как только я озвучил свою просьбу, она вытаращила глаза.

— Можешь повторить?

Со мной на самом деле что-то не так. Вместо того чтобы забрать свои слова обратно, её смущение только подстёгивает меня. Я улыбаюсь под маской.

— Ты всё прекрасно расслышала.

Краска сходит с её лица. Её глаза расширяются, и она смотрит на меня, бледная как полотно. Она словно рыба, выброшенная на берег, пару раз открывает рот, прежде чем вновь заговорить.

— Я федеральный агент.

— Не здесь. Не сейчас. — Я опускаю руки на джинсы, вытирая вспотевшие ладони. — В этой комнате мы просто мужчина и женщина.

Она качает головой, отстраняясь.

— Ты преступник…

— И это делает всё более захватывающим, не находишь?

Она отворачивается от меня, смущаясь.

Я мог бы указать ей на то, что именно она инициировала контакт со мной и что её доверие — это цена, которую нужно заплатить за правду, к которой она стремится. Однако вместо этого я стараюсь её успокоить. Как она сказала, доверие нужно заслужить. Если я хочу привлечь её на свою сторону, мне нужно стать другим человеком. Перестать быть преступником и угрозой.

Быть мужчиной.

— Доверие работает в двух направлениях, Александра. Ты доверяешь мне, а я доверяю тебе. Я не заинтересован в том, чтобы унизить тебя или навязать себя. Поверни камеру так, чтобы в кадр попадало только твоё лицо. Если ты скажешь, что играла по моим правилам, я поверю.

Она неуверенно склоняет голову набок. Её взгляд выражает недоверие к моим словам. Она права, но не в том смысле, в котором думает. Увидеть её голой для меня не цель, а средство.

Фактически, шаг, чтобы использовать собственные слова.

— Выбор за тобой.

Это на самом деле так, вот почему я не двигаюсь. Молчу. Не дышу. Просто улыбаюсь, когда вижу, как её руки скользят под стол и расстёгивают пуговицу на джинсах. Она снимает их, не сводя с меня глаз и не вставая.

Наконец, вновь оживает.

— Я знаю, ты изучил моё личное дело.

— Как и ты моё.

В её глазах промелькнул страх, когда она вспомнила все те ужасные эпитеты, которыми меня награждали.

Должно быть, она напоминает себе о них, прежде чем продолжить.

— Ты читал моё личное дело до или после моего переезда в Сиэтл?

Под маской я улыбаюсь. Я знал, что она меня не разочарует. Она отследила те крохи, которые я ей оставил, чтобы шаг за шагом продвигаться к истине.

— Докажи, что я могу тебе доверять, Александра.

Её лицо становится более выразительным. Она прикусывает губу, а затем снова опускает руки под стол. Когда они снова оказываются в поле моего зрения, между её пальцами замечаю что-то маленькое и прозрачное. Она взмахивает трусами, которые только что сняла, и с глухим звуком роняет их на пол.

Мой член пульсирует, пока бубню проклятия.

Стараюсь вспомнить образ могилы, которую я посещал каждый день на протяжении последних тринадцати лет. Я вспоминаю имя, которое не пожелал высекать на надгробном камне, и пустоту, которую оно оставило внутри меня. Я не прикасался и не смотрел на женщин с незапамятных времён не потому, что у меня не было возможностей.

Мне просто было всё равно.

«Почему именно сейчас? — спрашиваю я себя. — Почему именно она?»

Я сжимаю кулаки и челюсти. Александра вздёргивает подбородок. Хотя мне видно только её лицо, мысль о том, что она сжимает бёдра, вызывает дрожь.

— Когда это произошло, Аид? До или после?

— До.

Несмотря на модификатор, мой голос получился более хриплым, чем мне хотелось бы. Она не могла не обратить на это внимание, но не подаёт вида.

— Это ты атаковал Rules Corporation?

Ей нужен не ответ, а подтверждение. Она хочет этого так сильно, что её руки снова исчезают. Она снимает не рубашку, а лифчик. Я узнаю об этом, когда слышу, как она бросает его на пол.

Мой член вновь пульсирует.

И снова я игнорирую это.

Я сосредоточен только на ней.

— Что ты искал?

— Подтверждение.

Она снова хмурится. Её взгляд устремлён в пустоту, пока она пытается собрать воедино разрозненные мысли и понять их смысл.

— Какое подтверждение?

— Я хотел убедиться, что ты тот самый человек.

— Для чего?

Я полностью вытягиваюсь в кресле. Мои губы сжаты, мышцы напряжены. Я не скажу больше ни слова, пока не сниму с неё последнюю одежду.

Гнев и стыд сменяют друг друга на её лице, окрашивая щёки в красный цвет.

Однако в её глазах замечаю и нечто иное.

Решительность. Интерес. Желание.

Она поднимает руки и сбрасывает рубашку. От вида её обнажённых плеч у меня перехватывает дыхание. Это длится лишь мгновение, после чего она направляет камеру так, чтобы показать только своё лицо, и смотрит на меня в ожидании награды.

— Для чего я должна была быть правильным человеком?

— Чтобы взаимодействовать со мной.

Её глаза расширяются, когда она понимает, что происходит.

— Я оказалась в Сиэтле не по воле случая, а благодаря твоим манипуляциям. Зачем?

— Ты не такая, как твои коллеги.

Она слегка прищуривается, слушая меня. Я глажу свой напряжённый член через брюки. Не могу понять, что меня так возбудило: её ум или осознание того, что в этот момент Александра полностью обнажена.

Я знаю только лишь то, что это чересчур.

— Почему ты считаешь, что я другая? — Нотка беспокойства в её голосе радует и интригует. Она мгновение обдумывает свои слова, прежде чем сформулировать вопрос по-другому. — Чего ты от меня ожидаешь?

Тысяча образов, все разные и все неуместные, вторгаются в сознание. Представляю, как она встаёт, обнажённая. Вижу, как свет монитора ласкает её изгибы, вижу, как она наклоняется, чтобы показать себя мне, даря не только своё доверие и поддержку, но и многое другое...

Я убираю руку с члена и отгоняю ненужные мысли