После развода не нужно возвращать - Катя Лебедева

— Что… что было зря? Какая афера? Ты несешь какую-то чушь! — я почти кричу, вскочив с дивана. — Глеб никуда не уходил от меня ни к кому.

— Боже, Ира, ты действительно в шоке, раз отрицаешь очевидное, — в голосе Кати слышится плохо скрытое раздражение и даже злорадство. — Ладно, раз продолжаешь отпираться, сейчас скину ссылку и посмотрим, как дальше врать будешь.

На телефон приходит сообщение со ссылкой, но я беру в руки планшет, так удобнее. Наконец, экран браузера загружается, открывая бездну. Это желтоватый светский журнал чистой желтухи. Заголовок бьет в глаза, от него темнеет в глазах: «Олигарх Саржинский вернулся к первой жене: новая не смогла вытеснить из сердца старую любовь».

Бешенство и ужас накрывают с головой. В статье, написанной уклончиво, но с флером пикантных, подобранных деталей, рассказывается, как Глеб Саржинский, «уставший от глупой и недалекой содержанки», воссоединился с «мудрой и стойкой Евой», матерью его детей.

Там упоминается их общая дочь, о которой я якобы ничего не знала, и то, как Глеб «осознал свою роковую ошибку». Меня выставляют тупой, жадной куклой, которая проиграла битву за мужчину, потому что не смогла дать ему того, что дала первая, истинная жена.

— Ну что? Прочитала? — довольная собой, спрашивает Катька. — Понимаю, тебе тяжело. Но жизнь на этом не заканчивается.

— Это вранье! — перебиваю ее, и плевать на слышимое отчаяние. — Это все она! Ева! Она все подстроила, написала эту заказную статью! У нас с Глебом все хорошо, ты слышишь? Она мстит нам так, желая опозорить нас.

— Ира, успокойся… — начинает Катя, но я уже не слышу ее. Я просто сбрасываю вызов.

Я задыхаюсь от ярости, горячей, слепой, всепоглощающей, выжигающей душу дотла.

Она.

Всегда она.

Эта святая, непогрешимая Ева, которая даже на расстоянии, умудряется встать у меня на пути, отравляя каждый мой миг.

Взгляд, затуманенный слезами гнева, падает на планшет, лежащий на стеклянном столе. На его экране все еще открыта та самая статья, мое публичное, всеми обсуждаемое унижение. Беззвучный крик, полный ненависти и бессилия, вырывается из груди, и я с силой, рожденной отчаянием, хватаю планшет и с размаху швыряю его в стену.

Удар получается оглушительным. Я стою, тяжело дышу и смотрю на осколки планшета. Спектакль под названием «счастливая семья» окончен.

Занавес рухнул, осыпав меня пылью.

— Нет, Ева, я тебе его не отдам. Ты жизнью заплатишь. Раз не можешь исчезнуть навсегда, я тебе помогу.

Глава 25

Ева

Сегодня очередной этап переговоров, только теперь уже по объемам работ и срокам. Я сижу рядом с Глебом, отгородившись от него внутренне, и стараюсь дышать ровно. Мы по пунктам разбираем объем работ на ближайший квартал, которые необходимо детально прописать в приложении к договору. Вот только в голове не работа, а мысли о Юлькином плане, удастся ли он.

Мистер Эдвардс, с его неизменной выдержкой, сложив пальцы изящным домиком, задает уточняющие вопросы. Чувствую, как все взгляды присутствующих партнеров обращаются ко мне, и внутри все сжимается. Понимаю, что я переводчик, и это нормально, но я так отвыкла от постоянных взглядов, и кажется не скоро привыкну к подобному.

— Мисс Ева, если я правильно понял, полный аудит логистической цепочки займет не менее шести недель? И вы уверены, что ваша команда справится без привлечения сторонних подрядчиков?

Я открываю рот, чтобы ответить, чувствуя груз ответственности и легкое, пьянящее головокружение от важности момента, но меня опережает Глеб. Он даже не смотрит на меня, его взгляд устремлен на Эдвардса, и в этом простом, привычном жесте читается все его незыблемое право решать за всех, говорить за меня, быть моим голосом и моей волей.

— Команда справится за две недели, мы на опережение, в надежде на контракт начали логистическую подготовку, чтобы не терять сроки, — заявляет Глеб, похоже пару слов понял из общего диалога, вот и торопится успокоить партнера.

Едва я перевожу это, как в этот самый миг, будто сама судьба, уставшая от его всевластия, решает вмешаться, в переговорную влетает Ира, и от ее появления, дверь с грохотом бьется о стену, здесь видимо не слышали о напольных стоперах от такого.

Она в ярости, волосы растрепаны, словно она бежала сюда с дикой скоростью. В ее руках бумажный вариант газеты с заказной статьей, которую мне утром прислала Юля с сообщением «Поехали».

— Подлец! — ее крик больно режет слух, уничтожая деловую атмосферу. — Предатель! Ты думал, я не узнаю? Ты променял меня, свою беременную жену, на эту… эту!

Она тычет пальцем в мою сторону, ее глаза, горящие чистой ненавистью, сверлят меня, пытаясь прожечь насквозь. Партнеры застывают в немом шоке, с непониманием в глазах. Глеб медленно, словно в зловещей замедленной съемке, поднимается со своего места, разворачиваясь к Ире.

— Ира, ты не в себе. Выйди немедленно, — он говорит каждое слово с такой сдержанной силой, что по спине пробегает ледяной холодок, не знаю, как насчет партнеров.

— Не в себе? Я? — она истерично, почти безумно смеется, делая несколько заплетающихся шагов к столу. — Это ты не в себе, если решил, что можешь вот так вернуться к своей бывшей, выставив меня дурой на весь мир!

Она с силой, вложив в бросок всю свою ярость, швыряет газету на стол. Она, словно символ ее безумия, скользит по поверхности и замирает прямо перед мистером Эдвардсом, который смотрит на нее с омерзением.

— Ира, замолчи, — шипит Глеб, пытаясь вытеснить ее из переговорной.

— Ты лжец и лицемер! — все так же кричит и плачет, вот только я то ее знаю, слезы для спектакля, и те на троечку, раньше она показно лучше плакала. — Ты клялся мне, что она в прошлом! А сам тайком бегаешь к ней, строишь из себя примерного семьянина! А я что? Я для тебя что? Игрушка?

Глеб пытается взять ее за руку, схватить, остановить этот поток безумия, но она вырывается, ее заносит, и она чуть не падает, едва успев опереться о спинку чьего-то стула. В этот момент мистер Эдвардс медленно поднимается. Он смотрит на Глеба не как на партнера, а как на человека, совершившего непростительный промах.

— Мистер Саржинский, — говорит без тени былой дружеской симпатии. — Полагаю, нам стоит сделать паузу. Мы приостанавливаем рассмотрение приложения к договору. И нам необходимо в срочном порядке обсудить внутри нашей компании вопрос о дальнейшем сотрудничестве. Возможно, встанет вопрос о расторжении основного договора.

Естественно я перевожу это Глебу, наслаждаясь его паникой.

Его империя,