Брак по контракту со злодейкой - Ангелишь Кристалл

Шла по узкому, гулкому коридору, когда взгляд зацепился за приоткрытую стеклянную створку. Зимний сад. Не планировала туда идти — не было желания разглядывать чужие ухищрения с освещением, растениями и архитектурными прихотями маркизы Делавир. Но что-то, может, тишина, может, необходимость сбросить с себя вечернюю шелуху и выдохнуть, наконец, заставило свернуть с пути.

Машинально провела пальцами по пострадавшей стороне лица — кожа была горячей, пульсирующей, но уже почти немевшей. Выйдя за дверь, я на секунду замерла: порыв ночного ветра бросил выбившуюся прядь мне в лицо, хлестнув точно по щеке, словно в насмешку. Горько усмехнувшись, заправила её за ухо и, полагаясь на интуицию, направилась вперёд, не особенно разбирая дорогу.

Всё вокруг будто растворилось в шелесте листвы, мягком свете фонарей и прохладной тишине. Мои шаги звучали глухо, мысли плавали где-то на поверхности сознания, пока я не оказалась у фонтана. Посреди выложенной мозаикой площадки стояла каменная женщина, склонившаяся над золотым сосудом — из его горлышка тонкой струёй текла вода. Похоже, она плакала. Или молилась.

Я задержалась, вглядываясь в черты статуи, невольно пытаясь угадать, что двигало скульптором. Сочувствие? Сарказм? Безумие? Слишком тонкая грань, чтобы понять. И, возможно, я бы так и осталась стоять там, увлечённая странной фигурой, если бы не тень. Незнакомая, живая, сдвинувшаяся вбок на краю поля зрения.

С удивлением узнала в тёмной фигуре неподалёку герцога Делавьера. Он стоял неподвижно, будто сам был частью мраморной композиции, а не живым участником сегодняшнего приёма. Ни малейшего признака того, что он видел или слышал недавнюю сцену. Ни участия, ни удивления — только ровное, каменное спокойствие.

Высокий, собранный, в тёмном мундире, с прямой осанкой и лицом, которое не выдавало ровным счётом ничего. В одной руке светловолосый мужчина держал перчатки, в другой — бокал с вином, в котором отражались мягкие отблески фонарей сада. Всё в его облике говорило: он уже мысленно не здесь. Он давно ушёл — просто ещё не сделал шаг.

Я бы, пожалуй, прошла мимо, сделав вид, что не заметила. Но мои шаги — нервные, неуверенные — отозвались эхом по плитке, как только осознала, кто стоит по ту сторону фонтана. И тогда он медленно обернулся.

— Леди Эйсхард, — произнёс он с холодной вежливостью, не делая ни шага навстречу. Его голос был ровным, почти лениво раздражённым. — Вы решили завершить вечер эффектнее, чем следовало?

Ни сочувствия. Ни намёка на вежливость или тактичность. Только холодная усталость — сдержанная, безэмоциональная, как у человека, который был вынужден прийти туда, куда не хотел, и теперь просто ждёт, когда всё это закончится. Его слова не ранили напрямую, но ударили точно — не в сердце, а в остатки гордости. В то, что я старалась сохранить хотя бы на вид.

Но я не отвела взгляда. Просто стояла и смотрела на него — человека, который, по словам автора книги, однажды должен изменить судьбу королевства. Но сейчас передо мной не было героя. Ни избранного, ни романтического. Передо мной стоял хищник — сдержанный, наблюдательный, случайно загнанный в толпу танцующих павлинов, которым он даже не удосужился посочувствовать. Он просто смотрел на них сверху вниз. С лёгким, почти скучающим презрением.

Даже сейчас его глаза выдавали всё, что он думал об этой неожиданной встрече. Ни капли интереса. Только затаившееся, едва заметное пренебрежение — такое, которое он умел скрывать лучше всего. Сгладить острые углы помогала его фирменная королевская улыбка. Та самая, от которой у впечатлительных барышень буквально кружилась голова, а у некоторых мужчин появлялось ложное ощущение, будто он проявил особое расположение.

На деле же всё было иначе. Он лишь делал вид, что слушает и притворялся участливым. Сам же мысленно уже стоял в другом месте, рассчитывая, сколько ещё минут вежливости нужно отсчитать, чтобы можно было вежливо закончить беседу. Он был мастером таких манёвров — выполнял условный пункт из плана на день, достигал нужной цели, и исчезал, не оставляя ни следа, ни привязанности.

Я уже собиралась ответить — колко или нейтрально, ещё не решила, — как вдруг за спиной раздались торопливые шаги. Я вздрогнула, инстинктивно бросив взгляд через плечо. И в ту же секунду внутри будто что-то оборвалось. Всё тело напряглось, дыхание сбилось. А в голове с грохотом поднялась волна эмоций, от которой невозможно было спрятаться. Я бы и рада не скривиться — но удержать лицо в этот момент было выше моих сил.

— Предлагаю заключить сделку! — слова сорвались с губ прежде, чем я успела подумать.

Герцог даже не шелохнулся. Только медленно, очень медленно скептически приподнял бровь и посмотрел на меня так, словно я только что вывалилась из шкатулки с бреднями.

— Я знаю, где находится артефакт, — выдохнула я уже тише, глядя на него почти в отчаянии.

Это была моя последняя надежда. Единственный выход, чтобы избавиться от гадкого Луиджи окончательно — без скандалов, без расползшихся слухов, без новых ловушек. Мысли метались хаотично, но даже сейчас нашли выход, пусть и сомнительный.

Герцог Делавьер был фигурой, с которой не спорят. Его статус возвышался над всеми амбициями семейки Уинтерли, и если бы он подтвердил мою ложь или — лучше — превратил её в правду, у них не осталось бы ни шанса оспорить.

Я смотрела на него с напряжённым ожиданием. Внутренне молилась, чтобы он хотя бы на миг вошёл в игру. Хоть на шаг. Хоть на слово. От его решения сейчас зависело слишком многое. Больше, чем я когда-либо готова была признать. Но всё это в одночасье оказалось сметено другим голосом — резким, громким, до отвращения знакомым.

— Ах вот ты где!

Голос был узнаваемо скрипучим от злости, и сердце больно кольнуло, словно игла вошла под рёбра. Я не обернулась. Не нужно было — я и так знала, кто за спиной. Луиджи. Кто же ещё?

Вся сцена, как по нотам: его мать наверняка следила издалека и уже отправила сына «выяснять обстоятельства». А дальше — очередная афера, которую они преподнесут как восстановление справедливости, а мой статус невесты вновь станет чем-то само собой разумеющимся. Без моего согласия. Без шанса возразить.

А Вэлмир… он просто развернётся и уйдёт. Не станет ввязываться и не заинтересуется. Не сделает ни шага в мою сторону, потому что я — не тот, кто способен его зацепить. Не тот, ради кого он поменяет свои планы. И всё же я обернулась.

Раздражённо, сдержанно, почти отстранённо — словно