Отпускай - Ольга Сурмина

мной, кстати. — Фастер прищурилась, пока шла за доктором в темный коридор. В нос тут же ударил знакомый запах больничных антисептиков. — Что насчет других пациентов? Они… не ревнуют?

— Ах, поверь. — Майрон тихо, но раскатисто рассмеялся. — Женщинам преклонного возраста гораздо интереснее друг с другом, нежели со мной. Мое общество здесь мало кого интересует. Кто-то, с кем я могу без напряжения поддерживать беседу встречается не так уж и часто. Зайдешь? — Молодой человек открыл дверь тусклого кабинета перед пациенткой, и, как только та вошла внутрь, тут же её закрыл.

Послышался тихий щелчок внутри узкой замочной скважины.

— А зачем мы здесь? — Эмма окинула взглядом знакомое помещение. — Что-то по документам?

— Нет, пока нет нужды. — Внезапно мягкая улыбка стала жуткой, а глаза скрылись за бликами прямоугольных очков. — Разденьтесь, пожалуйста. Мне нужно вас осмотреть.

Почему-то он вновь перешел на «вы».

— Раздеться? — Фастер едва заметно напряглась, но тут же сомкнула веки, отринув странное чувство. Осмотреть. Должно быть, это нормально, он же врач. А у нее… проблемы с мышцами во всем теле. Быть может, хочет осмотреть масштаб работы. Прощупать плотность…

…наверное.

— Ну да. — Улыбка недвижимо застыла на его лице. — Я же ваш врач. Не будем терять время, хорошо?

Эмма тяжело вздохнула, но послушно принялась стягивать с себя очередной сарафан. На этот раз бежевый, в мелкий желтый цветок. Чуть поежилась, когда сквозняк коснулся кожи, и положила одежду на кушетку. Нервно закрыла хлопковый бюстгальтер руками, и низко опустила голову.

— Тут прохладно. — Девушка закусила губу. — Просто мне…

— Нет. — Доктор Даглас склонил голову, и тихо добавил. — Полностью, мисс Фастер. Это необходимо. Вы ведь мне доверяете, так?

Отчего-то мягкий, дружелюбный голос начал казаться жутким. Настойчивым, пустым, а интонация слегка давила. Стекла очков по-прежнему скрывали зеленую радужную оболочку и прозрачный, мутный зрачок.

— Ради вашего же блага, мисс. Разденьтесь. Я настаиваю.

— Что? — Эмма вытаращилась на врача. Брови медленно поползли вверх, а уголки губ опустились вниз, словно девушка только что попробовала на вкус порченный апельсин. По бледному телу поползли неуютные мурашки, а взгляд враждебно забегал по помещению. — Это еще зачем? Состояние моих мышц можно оценить и так. Разве нет?

— Если врач говорит вам что-то делать, значит, это необходимо делать. — По очкам вновь пополз блик. — Чего именно вы боитесь? Может, думаете, что я полезу вас насиловать?

— Нет. — Одними губами ответила Фастер, со стыдом ощущая, как по щекам пополз нервный румянец. — Просто… вы же не гинеколог. И не маммолог. Зачем тогда?

— Разве я говорил, что буду заглядывать вам в промежность? — Даглас как-то странно, тихо рассмеялся, и потряс головой. — Разденьтесь. Так измерения будут более точными.

С каждой секундой провалиться хотелось все сильнее. Эмма сжимала в руках лямки бюстгальтера, терпела волны ужасного стыда. Должно быть, любая женщина подумала бы что-то не то, когда малознакомый мужчина просит раздеться полностью. Даже если врач. Врач ведь… совсем не той дисциплины, которая предполагает раздевание для осмотра.

— Я даже запер дверь. Никто не войдет, не бойтесь. Кроме меня вас никто не увидит. — Пряди волос разрозненно падали на его лицо, а на губах держалась тяжелая, фальшивая улыбка.

Фастер стиснула зубы, но стала покорно расстегивать белье. Довольно крупная для худой девушки грудь вывалилась из чашек, Эмма дрожащей рукой положила лиф на кушетку. Что происходит? Она правда делает это? Затем бледными пальцами стала спускать с бедер трусы, которые падали вниз, обнажая прямые серые волоски возле половых губ.

— Мне это совсем не нравится. — Румянец расползался все сильнее. Краснели уши, начинала краснеть шея и грудь, чуть-чуть. До этого ни один мужчина, кроме Нейта, не видел её голой. Даже гинекологи, которые принимали Фастер по счастливой случайности всегда были женщинами.

— Ну вот, не так уж и сложно, правда? — Даглас продолжал улыбаться. Затем на пару секунд отвернулся к столу, что-то с него забрал, и повернулся вновь.

Эмма раскрыла глаза и отпрянула. На мгновение показалось, что мужчина держал в руках шнур, или мягкую плеть, однако, то была лишь темная сантиметровая лента. На лбу выступил холодный пот, девушка отвела лицо в сторону и нервно рассмеялась.

— Каждый миллиметр имеет значение. — Стальным голосом произнес врач, подходя ближе. Он медленно вынул из кармана латексные перчатки, и стал натягивать их на руки, попутно придерживая сантиметр. — В вашем случае. Потребуется много замеров, жаль я не могу вас отсканировать, или вроде того.

— Каждый миллиметр. — Фастер чувствовала, как от волнения подрагивал уголок рта. Обреченно прикрыла глаза, когда на нее легла темная тень, и вздрогнула, ощутив прикосновение к грудной клетке прохладных перчаток.

Измерительная лента казалась холодной. Врач ловко её натягивал, затем называл вслух цифру, что-то черкал в блокноте. По коже ползли тяжелые мурашки, когда он коснулся пальцами груди и, чуть надавливая, обводил ими ореолы. Должно быть, обхват груди непосредственно тоже важен для контроля веса. Должно быть…

Ладони едва ощутимыми прикосновениями скользнули вниз, к животу. Раз за разом натягивался сантиметр, и мужчина с жуткой улыбкой бубнил цифру. Затем опускался чуть-чуть ниже, замеряя снова. Доктор сдавливал ягодицы, поправляя сбившийся измеритель, а девушка всякий раз вздрагивала от его действий. Осторожные. Уверенные. Профессиональные. Он явно знал, что делал, и из-за бликов на очках Фастер не могла понять выражение его лица. Видела только тяжелую, странную улыбку.

— Разведите ноги чуть в стороны, мисс. — Послышался тихий, низкий, мягкий голос. — Хочу померить их у основания. Если мышечная ткань будет перерождаться в жировую, на внутренней стороне бедер, как и на икрах это будет сильнее всего заметно.

— Ладно. — Голос дрогнул. Она действительно немного развела ноги в стороны, и тут же почувствовала знакомое прикосновение толстых перчаток прямо возле половых губ. А после холодное натяжение сантиметровой ленты. Казалось, доктор чуть поглаживал кожу между ног, или то было просто для того, чтобы поправить. Фастер нервно сглотнула, и отвернула лицо в сторону. Дыхание сбивалось, а биение сердца начинало бешено пульсировать в висках.

— Вы очень чувствительная. — С неизменным лицом продолжал Даглас. — Вам нравится то, что я делаю?

— Что за бред? — В ту же секунду Эмма почувствовала, как от возмущения и шока все посинело перед глазами, но это чувство тут же сменял стыд. — Я просто нервничаю.

— Значит, ваш организм рефлексивно на меня реагирует. Мне… даже лестно. — Улыбка становилась шире. — Все нормально, не хотел вас смутить. На цикл полового ответа человека я смотрю больше с профессиональной точки зрения, и понимаю, что в такой ситуации это вполне нормально. Мне… наверно стоило тактично промолчать, да? — Голос из насмешливого становился виноватым. — Извините.

— Даже не знаю,