Зачет по тварезнанию - Светлана Нарватова

— Сдается, вы меня обманываете, — улыбнулась я.

— Моя мама говорит, что мужчина обязан соответствовать ожиданиям женщины.

— Ваша мама — мудрый человек, — должна была признать я.

— Вот что у моей мамы не отнять, — согласился студент, — так это ничего, — неожиданно закончил он со смешком.

— А вы, Кейрат, в кого пошли? — уточнила я, открыла глаза и посмотрела на собеседника.

Тот уставился на меня своим нечитаемым взглядом и улыбался.

— У моего папы тем более ничего не отнять, Джелайна. Так что для вас это совершенно бесполезная информация.

Я снова закрыла глаза.

В его словах прозвучало какое-то… обещание. Или угроза.

Но почему-то во мне не было паники. Во мне почему-то просыпался азарт. Как сегодня в догонялках с косорылом. Дикая, опасная тварь из дикого леса. Но ведь ничего страшного не случилось? Просто новые знания и новый опыт.

В меня еще никто никогда не «втюривался». Интересно же узнать, как это?

Исключительно в целях обретения нового опыта.

29. Кей. По дороге в деревню: между первой и второй переходик небольшой. Но трудный

Это было странно: сидеть рядом с ней и просто говорить. Она была всё так же язвительна, но что-то неуловимо изменилось. Из точки А вышла одна Джелайна Хольм, а в точку В возле Горы № 1 пришла другая. В какой момент ее подменили, я не знаю, но новая мне нравилась еще больше прежней. И сходил я с ума еще сильнее прежнего. И не хотел отдавать ее хило-лею совсем. Даже капельку. Даже чуточку. Поэтому больше всего мне хотелось вернуться к домику в лесу и хитрющей старушке Тое, с ее баней и тесным чердаком, где было совсем не так плохо, как казалось.

Но сколько можно бегать? Что я, косорыл какой-то сс… оробелый? Пора взглянуть сопернику в глаза и принять бой. Даже если меня он за соперника не держит.

Хотя главная битва будет вовсе не с соперником.

— Подъем! — скомандовала Лайна.

Я поднялся и стал собирать выложенные вещи в рюкзак. Незаметно там оказалась и одежда Джелайны, теперь лишенная следов жизнедеятельности косорыла, но хранящая сладкий аромат Хольм. Украдкой я понюхал ее корсет и напомнил себе: я принимаю бой. Принимаю бой с Гроссо, с собой, даже с Лайной, если этого потребуют обстоятельства.

— Ну, Торнсен, что ты там, как дохлый жабоморд, еле конечностями шевелишь!

Интересно, важнее то, что она называет меня на «ты», или то, что обзывает «жабомордом»?

…Лучше всего бороться с тварями! Там всё понятно: или ты — ее, или она — тебя. А с женщинами всё так сложно! Даже если ты — ее, не факт, что ты выиграл. А если она — тебя, то может, даже хорошо.

Потом. Когда-нибудь станет.

Словно в подтверждение моих мыслей, впереди раздался вой воплежутя. Откуда-то из-за спины послышались два коротких «во», «во» и оглушительное «крра!» выпеня.

Воплежуть выпеня не слаще.

Я повернулся к Джелайне.

Сейчас полдень. Твари классом опасности выше третьего днем прячутся. Где — неизвестно. Еще никому не доводилось обнаружить дневную лежку, например, горбокрыла. Или страхотвареня. Тьфу-тьфу-тьфу, косорылов раньше тоже никто не ловил.

Так вот. Если здесь такой разгул тварей второго-третьего класса опасности, то после заката здесь будет не протолкнуться от тех, кто пострашней.

— Может, вернемся? — предложил я.

Бой — это хорошо. Но здоровый сон ночью и пробуждение утром лучше, чем их отсутствие.

— А какой смысл? — флегматично произнесла Лайна. — Мы так и будем мотыляться туда-сюда, до горы и обратно. Нет, нужно или вперед… Или вверх, — она взглянула туда, где темнел абрис далекой вершины. — Вверх — надежнее, будем точно знать, в какую сторону идти дальше. Но это время, потерянное на восхождении. А если деревня еще далеко? Тогда этот подъем может стоить нам жизни.

Я кивнул. Всё так.

— Идем? — уточнила Джелайна.

— Вперед, — согласился я.

После перекуса хотелось только завалиться на упругий ковер мха и валяться там рядом с Джелайной. Но пришлось собираться. Никто не может сравниться с Хольм в деле истязаний над людьми.

Через час мы сделали привал. Через два — еще один. Через три мы сделали вынужденную остановку. Потому что оказались на полянке, вымороженной лютостуженем. Лайна подорвалась описывать локальную экологическую катастрофу. А я смотрел на солнце.

30. Кей. В опасном соседстве

Солнце неумолимо уползало с неба. Вниз. К лесу. А горы всё не было. И я уже сто раз раскаялся, что поддержал идею Джелайны идти дальше. И впервые по-настоящему пожалел, что отправил нас в эти Дальние Глубеня. У нас осталось часа два полноценного светового дня, потом еще два-три — относительно проходимого сумрака.

Хуже того, высоко в небе появились полупрозрачные «скобочки» перистых облаков — верный предвестник дождя. У нас был тент, и магии пока никакие косорылы не лишили, так что особо промокнуть мы не должны. А если и должны, то переохладиться в нынешней жаре было хоть возможно, но всё же непросто. Да и что стоит даже самый сильный дождь по сравнению с близостью твари с сине-огненными глазами?

Правда, если он морозцем в ливень ударит, результат будет серьезнее, чем посуху.

— Джелайна, я ценю ваше научное любопытство, но, боюсь, если мы пробудем здесь еще немного, то рискуем возобновить знакомство с самой тварью, — как можно нейтральнее произнес я. — И сдается, мы произвели на нее не самое благоприятное впечатление.

— Вы всегда стараетесь понравиться дамам? — Джелайна обернулась и на мгновение задрала бровь.

Эта фраза была сказана таким тоном, будто она приглашала меня к словесному танцу. Хольм со мной… флиртует?!

А потом наклонилась что-то поднять.

Издевательство просто с ее стороны — ходить в брюках. А наклоняться в брюках, спиной (и тем, что ниже) к мужчине — просто преступление.

Я засмотрелся и размечтался, потому пропустил ее слова.

— Что? — переспросил я.

— Лоскут ткани, — повторила Джелайна. Игривые нотки растаяли, как иней в июльском лесу.

Она протянула тряпицу мне. Ткань была темная, почти черная, прочная, недешевая. Вряд ли простой селянин мог позволить себе такую. Я бы поставил на то, что лоскут оторван от летнего плаща, который в горах весьма кстати даже в середине лета.

— Думаете, лоскут на вымороженной поляне неспроста? — уточнил я.

— Если так, то, во-первых, где человек, который его потерял? — спросила у меня Джелайна, будто это я, а не лютостужень, устроил Новый Год в июле. На отдельно взятой поляне. Для отдельно взятого обладателя плаща. Или обладательницы — без фасончика не разберешь. А