Зачет по тварезнанию - Светлана Нарватова

— А когда вернется?

— Он же махистер. Кто ж его спрашивает, куда он пошел и когда вернется?..

33. Лайна. В темноте, да и в обиде

…Торнсен одобрительно пялился на блондинку, которая мяла его руку в тесной близи от своих бастионов морали. Так близко, что даже рукой подавать не нужно. Вот оно. Берите всё.

Я забросила рюкзак на плечи (мог бы и помощь предложить — вещи до комнаты донести) и гордо отправилась в номер.

Главное я у тавернщика узнала: маг в деревне есть, потенциально сильный. К сожалению, недоступный, поскольку ушел куда-то, но обещал вернуться. Что мне еще делать в этом рассаднике порока? Не буду же я от Торнсена девиц за косы оттаскивать? Одно дело — закатить скандал ему. Совсем другое — закатить публичный скандал. Если снимать девок по тавернам для студента высшего магического учебного заведения — это фу, то для преподавателя того же заведения устраивать разборки со студентом (!) в публичном месте (!!) из-за девок (!!!) — это просто фу-фу-фу в квадрате!

Я так никогда не унижусь.

Хватит одной позорной сцены в лесу.

Насочиняла себе: «бедный мальчик втюрился», бла-бла-бла. А у него стояк просто хронический, он на моих занятиях по бабам, небось, бегал, свою проблему решать. А также холить ее, лелеять и использовать по назначению.

Мне хотелось постучаться головой об стену. Вот сейчас дойду до номера и постучусь.

Я поднялась по скрипучей лесенке на второй этаж (читай: расширенный чердак) и пошла по узкому коридору, освещенному тусклым фонарем со свечкой внутри. Мой номер находился почти в самом конце. Дальше был только номер Торнсена. Дверь открывалась наружу. Я представила себе, как распахиваю ее перед носом студента, а потом изображаю растерянность и расстройство (психики): «Ой, я нечаянно! Ах, у вас кровь из носа! Что же вы, батенька, так неаккуратенько».

А лучше его девицам засандалить той же дверью (тяжелой такой, дубовой дверью с кованным засовом изнутри) по всей их красоте невозможной. Сначала одной (ой, простите-простите). А потом второй (ах, неужели снова я?..) А потом ему. Нет, ему лучше не дверью, а коленкой. Точнее получится.

Эх, ведь можно же было проклятие простенькое бросить перед уходом. И коленка бы не пригодилась.

…А уж девицы бы насколько не пригодились!

Темная каморка, гордо именуемая «номером», была чуть больше шкафа. Хотя у того же Сафониэля шкаф для белья был погабаритнее, наверное. Особенно меня порадовала высота потолка. В самом высоком месте, у входа, она была на голову выше меня. То есть на полголовы ниже Торнсена. Мелочь, а приятно.

Справа от входа стояла большая дубовая бочка, на треть наполненная водой. Не знаю, какой свежести, но явно не первой. Я принюхалась. Не воняло. Из-под топчана выглядывала ночная ваза. Будем надеяться! Я заперлась на засов, зажгла магический светильник, сотворила несколько заклятий на очистку и нагрев воды, разделась и погрузилась. Вода — первый друг мага. Ничто не восстанавливает душевное равновесие, как водная релаксация. Я смывала с себя страх и грязь сегодняшнего дня.

…Ну подумаешь, подр… ужила немного с парнем. Так свидетелем тому один косорыл. А он тварь надежная, никому ничего не расскажет. В общем, ничего не было. Всё навет.

Я тяжело вздохнула и расширила магическое зрение. Вот они еще немного покуролесят внизу и уединятся. Втроем. А потом меня обожжет вспышка его силы.

Из глаз потекли слезы. Это от обиды на себя. И за себя.

Вот как придет за мной Сафониэль!..

… как я посмотрю ему глаза…

Хотя эта сторона моего невеликого морального облика меня почему-то сейчас волновала меньше всего.

Я выбралась, обтерлась тряпицей, сразу просушив ее, оделась в свежее, усилила сияние светильника и подошла к топчану, грубо сколоченному из досок. Первым делом я провела ритуал изгнания насекомых. Вторым — поставила защитный контур от них же. Третьим прожарила магией постельное белье. Мало ли кто на этом белье спал до меня?

…Может, и немало.

Потом я вытащила из рюкзака журнал и принялась его скрупулезно заполнять.

К сожалению, через каждые две строки мысли отрывались от тварей крылатых к тварям двуногим. И я ловила себя на том, что выдыхаю, понимая, что других магических возмущений поблизости нет.

…Нет, и дальше тоже нет.

Хотя кто откажется слить силу после нескольких дней растущего резерва? Да его бы и на троих хватило бы.

Нет, меня вот в очередь не нужно записывать!

…Записывать. Нужно записывать. Про косорыла.

Косорыла, кстати, было жалко. И стыдно перед ним. Хотя с чего бы мне испытывать чувство вины перед тварью, дикой и опасной на третий класс?

Но такие у него были жалостливые глаза… Так он печально уфкал…

На душе было паршиво.

Я попыталась избавиться от этого чувства, рационализируя погоню за тварью, вытягивая, как нитку, источник этой черной гадости на сердце.

На конце ее меня ждало разочарование. Увы, косорыл был ни при чем. Где-то очень, очень глубоко в душе я всё это время надеялась, что вот сейчас, вот-вот, Кейрат придет и постучится ко мне. И будет умолять о прощении. Может, даже на колени встанет. И я его, конечно, не прощу.

Сегодня.

Но он не пришел.

34. Лайна. Вновь на чердаке. Но всё не так

Дайна, и вот из-за этого я расстраиваюсь? Да еще вчера вытвори он такое, я бы не постеснялась ни девок, ни Мастера-Утешальщика Арно, и так обсмеяла бы парня, что он бы не знал, куда со стыда спрятаться. А потом пошла бы в номер и с чистой совестью занялась работой.

А теперь, как кисейная барышня, сижу и цежу нюни в бочку.

Нужно просто взять и перестать переживать по поводу какого-то дурацкого студента!

…Не получилось.

Осознав, что работа в голову не лезет и на бумагу не ложится, я потушила светляка и завернулась в покрывало. Как говорил нам наш преподаватель по смертельным проклятьям: «Если хочется убиться, ляг, поспи, и всё пройдет».

Я закрыла глаза.

Полежала.

Повернулась на другую сторону.

Опять повернулась. Притянула себе под бочок Гррыха, сворачиваясь клубком вокруг его вибрирующей пушистой тушки.

…Гррых?

— Гррых, ты нормальный, нет? — спросила я у твари.

Тварь урчала и тыкалась мордой мне в ладонь, намекая, что нечего пролеживать без работы. Тут целый мелкозуб нечёсаный. И готовый принять извинения за незнакомого косорыла. Я погладила пушистую мордочку, Гррых потерся об нее деснами сомкнутой пасти. Дескать, свои твари, сочтемся.

Под урчащее содрогание тварюги меня стало отпускать. Незаметно, удар