Не играй со мной, мажор - Кристина Майер

Не знаю, что ещё сказать или сделать, чтобы остановить их.

— Мой отец убьет вас, но до этого будет долго и жестоко… — договорить мне не дают. Цига бьет меня кулаком по лицу, из-за чего я на несколько секунд теряюсь в пространстве. Но как только прихожу в себя, он закрывает мне рот ладонью, сдавливает с такой силой, что у меня от боли темнеет в глазах. Нос забит, воздуха катастрофически не хватает, я в нескольких шагах от потери сознания, но стараюсь жадно втягивать носом воздух, чтобы не провалиться в темноту.

Мои слова всё-таки долетают до тупоголовых насильников. Хватка на моих пальцах ослабевает. Несмотря на боль, я с новой силой сжимаю ткань штанов.

— Закончим здесь и сбежим, — после недолгих раздумий произносит Миха, но я своим расплывшимся зрением вижу, что Цига боится, он не уверен. Если бы он не закрыл мне рот, я смогла бы его убедить.

Он возвращается к прерванному занятию — продолжает выламывать мне пальцы. Долго сопротивляться не получается. Брыкаясь и срывая голос в молчаливом крике, я уступаю его силе.

— Сядь на нее и держи руки, — сжимая мои запястья, закидывает их за голову. Когда Цига садится мне на грудь, я начинаю задыхаться. Одной рукой у него не получается удерживать мои запястья, поэтому рот ему приходится освободить. Жадно хватаю ртом воздух, не могу протолкнуть его в сжавшиеся легкие.

— Скажешь хоть слово, задушу, — нагнувшись близко к лицу, выплевывает угрозу прямо в губы. Меня от отвращения передергивает. Он хоть когда-нибудь чистил зубы?

Снять штаны у Михи не получается. Нужно развязать шнурок, чтобы стянуть их с бедер, но этот урод только сильнее его затягивает. Видимо, мой ангел-хранитель не спит….

— Дай сюда нож, — требует Миха.

Что он задумал?

— Пожалуйста!... Не надо, — принимаюсь умолять, тихо рыдая.

Оттянув резинку штанов, он грубо перерезает ткань. У меня все тело болит, я словно попала в мельничные жернова. Продолжая бороться из последних сил, я понимаю, что скоро всё-таки сдамся. Сил не осталось…

— Вот так, сука! Не сопротивлялась бы, уже была бы свободна… — приговаривает ублюдок, стягивая штаны. Я зажимаю бедра, чтобы этот Миха не снял трусы, но он их просто рвет. — Для нас специально свою пизд*нку побрила? — похабно смеется. Цига поворачивается, чтобы посмотреть.

Уроды!

— Не надо…. не надо… Есть в вас хоть капля человечности?! — причитаю я. Но вместо ответа слышу, как расстегивается ширинка, как шуршит одежда...

Прогибается матрас под тяжестью ещё одного тела. Хватая за бедра, он пытается их развести. Собрав последние остатки сил, бью пяткой наугад. Слышу сдавленный стол, поток мата. Надеюсь, я попала куда нужно.

— Я же сказал, чтобы ты угомонилась! — Цига заносит над моей головой кулак. Его лицо искажено злобой. Вряд ли я останусь в сознании, если его удар достигнет цели….

— Вы покойники! — в моё охваченное паникой и болью сознание врывается спасительный голос….

Глава 23

Видана

Следующее, что я слышу — глухой удар. Происходит все настолько молниеносно, что я вздрагиваю. Первым по заслугам получает Миха. Ещё удар.… Он отдается спасительной музыкой у меня в голове.

Руки, державшие мои бедра, пропадают. Упираясь в грудь, спрыгивает с кровати Цига, позволяя нормально вздохнуть, но из-за истерики не с первого раза получается втянуть в себя воздух. Глотая крохи, я пытаюсь ухватиться за покрывало, чтобы прикрыться. Пальцы не слушаются, не подчиняются. Болят так, словно по ним били молотком. Не оставляя попыток спрятать свое обнаженное тело, я без всяких эмоций наблюдаю, как Ваня бьет по голове парня. Миха пытается увернуться, прикрыть голову руками, но получается это у него откровенно плохо.

В другой день Лютаев мог бы напугать меня своей жестокостью. В его глазах адское пламя смерти. Напоминает бога войны, который несет разрушение, кровь, стоны боли. Он беспощаден, не знает жалости. Это совсем другой Ваня. Я таким его ни разу не видела

Капли крови разлетаются по полу, когда очередной удар кулаком приходится прямо в лицо. Слышится характерный хруст сломанной кости. Раньше я бы от ужаса умерла, а сейчас смотрю на это без эмоций, только слёзы продолжают литься из глаз, затуманивая взор и размазывая картину происходящего. В душе черная необъятная дыра. Выжженное поле эмоций.

— Сдохни, сука! — выплевывает Лютаев, нанося очередной удар.

В какой-то момент Миха поворачивается ко мне избитым лицом, во взгляде мольба.

«Ты меня не пожалел!» — безмолвно ору, транслируя ему взглядом.

«Хорошо, что у меня получилось натянуть на свои бедра край покрывала», — в разрушенном болью и униженном сознании всплывает здравая мысль, когда в комнату врывается охранник — тот, который должен сидеть внизу и никого не пускать в корпус!

Где ты был?!

— Так! — орет командным тоном. — Прекратили! — хватает Ивана за плечо, останавливая занесенный над головой Михи кулак. — Езжай домой, мы сами тут разберемся, кто прав, кто виноват, — в его голосе нет чувства вины. — Тебе, парень, проблемы вряд ли нужны. Ты на них уже намахал кулаками, — смотрит на сидящего на коленях Миху. Он продолжает смотреть на меня, но в его глазах уже нет осмысленности, взгляд будто неживой, расфокусированный. Момент, голова виснет, пропадает нацеленный на меня взгляд. Заваливаясь вперед, он утыкается лбом в пол. Так и лежит в неестественной позе со спущенными штанами, а охранник тем временем продолжает: — Мне тоже проблемы не нужны, поэтому иди отсюда, — тянет Ваню в сторону двери, но даже не может сдвинуть его с места. Тот стоит как вкопанный и смотрит с прищуром.

— Что ты сказал? — подается лицом к нему Ваня.

Говорит вкрадчиво, вроде спокойно, но от него такие волны агрессии исходят, что становится жутко. Меня трясет от пережитого стресса, а тут ещё атмосфера в комнате понизилась до минусовой отметки.

— Кто прав, кто виноват, говоришь? — перехватывает руку охранника и убирает её со