(Не) верю. В любовь - Екатерина Котлярова

— Брось это, Алиса, — мама Ксюши улыбается и качает головой. — У нас дома достаточно места, чтобы не мешать друг другу. Мы всегда хотели большую семью. Мешать с Димой вы нам точно не будете. К тому же, скоро одной семьёй все станем.

— Мама! — Ксюша краснеет и прикрывает ладонями лицо. — Ну, зачем ты?

Я улыбаюсь уголком губ, смотря на рдеющуюся любимую девушку Димы. Она искренне любит брата и это греет мне душу.

— Поэтому, Алиса, по любым вопросам обращайся к нам, — женщина нежно улыбается. — Если что-то нужно купить — одежду, технику или канцелярию, всё купим, нет никаких проблем.

— Спасибо большое, — я смущённо улыбаюсь и прижимаю руку к груди. — Спасибо, мне ничего не нужно.

— Стесняешься, это понятно, — отец Ксюши кивает понимающе. — Ольга Захаровна сама купить тебе то, что считает необходимым.

— Не стоит, — я округляю глаза. — Мне действительно ничего не нужно.

Мама Ксюши загадочно переглядывается с мужчиной и улыбается. Больше мне ничего не предлагают. Ужин проходит за уютной беседой, после которой Ксюша зовёт меня наверх. В комнате я замираю у зеркала, смотрю на свои пушащиеся волосы, которые уже полностью высохли и сейчас торчат в разные стороны. Я провожу по ним ладонью, пытаюсь пригладить, но они слишком непослушные. Только ещё сильнее пушатся.

— Ксюша, а ты можешь мне волосы подстричь, пожалуйста? — я оборачиваюсь к девушке, которая стелет постель.

— Ты с ума сошла? — Ксюша округляет глаза. — Такую красоту обрезать? Да ни за что на свете!

— Просто они у меня непослушные и пушатся вечно. Я ничего с ними не могу сделать, — я развожу руки в стороны и пожимаю плечами. — Да и устала я их постоянно в косу заплетать.

— Так ходи с распущенными, тебе так хорошо. Твоя хрупкость подчёркивается.

Я хочу сказать, что мне это непозволительно, но слова застревают в горле.

— Но я совсем не умею их укладывать.

— Так, — хлопает в ладоши и в предвкушении потирает их, — давай, садись на стул, я кое-что сделаю, — улыбается уголком губ.

Я задыхаюсь на мгновение, потому что они безумно сильно похожи сейчас с Адамом. Тот же изгиб губ и взгляд исподлобья.

Я закусываю губу, опускаю глаза в пол. Мыслями я снова возвращаюсь к парню. Размышляю о том, куда он уехал. С кем сейчас проводит время.

Ксюша что-то начинает делать с моими волосами, а я пытаюсь запомнить, чтобы в будущем проделывать то же самое. Девушка берёт длинный шарф, закалывает крабиком у чёлки, делит волосы напополам. Быстро работает пальцами, накручивает волосы на платок с двух сторон в жгутики-косы и закрепляет резинками кончики.

— Вот, теперь готово. Поспишь так ночью, а утром снимешь. Посмотришь, какие восхитительные у тебя волосы. Просто они у тебя пористые и волнистые, им нужно придавать форму.

— Спасибо, — я смущённо улыбаюсь и кидаю взгляд на своё отражение.

То, что Ксюша соорудила на моей голове больше походит на причёску.

— А давай я тебе ресницы покрашу! — Ксюша встаёт сбоку и смотрит на меня.

— Накрасишь? Сейчас? — спрашиваю с недоумением. — А мы куда-то собираемся?

— Нет. Не накрашу, а покрашу, Алиса. Краской покрашу тебе реснички. Они у тебя такие длинные, до бровей достают, но из-за того, что светлые, их почти не видно. А краска их выделит, подчеркнёт цвет твоих глаз.

— А это не больно? — спрашиваю наивно.

Ксюша тихо смеётся и отрицательно мотает головой.

— Нет, милая. Только нужно иметь терпение и всё. Садись и запрокидывай голову назад, — девушка подкладывает под мою голову подушку.

Пока она колдует надо мной, я проваливаюсь в сон. Просыпаюсь из-за того, что Ксюша легко тормошит меня за плечо. Я открываю глаза, хочу потянуть руку, чтобы потереть веки, но девушка перехватывает мою ладонь.

— Нет, нет, нельзя. Нужно смыть. Пойдём в ванную, — Ксюша под локоток ведёт меня в ванную комнату.

Я умываю глаза, промакиваю полотенцем и смотрю на своё отражение. Не верю собственным глазам. Мои ресницы стали чёрными и длинными, как у куклы. Голубые глаза стали глубокими и тёмными. Кукольными.

— Ксюша, что ты сделала с моими ресницами? Боже мой. Они такие длинные, — я с неверием прикасаюсь кончиком указательного пальца к пушистым ресницам.

— Я просто изменила их цвет, вот и всё, — улыбается Ксюша. — Я могу и брови немного тебе подкрасить и поменять форму.

В первое мгновение я хочу отказаться, но вспомнив ледяные серые глаза передумываю. Вдруг их выражение поменяется? Как и мнение о том, что я его не влеку.

Я согласно киваю. Ещё несколько часов Ксюша колдует надо мной — выщипывает и красит брови, накладывает разные масочки, даже массаж делает. Я не смотрю на себя в зеркало, полностью доверяюсь её рукам.

Раздаётся стук в дверь, в комнату заглядывает Дима.

— Не спите ещё? Можно зайти?

— Проходи, — Ксюша отходит от меня, переступает с ноги на ногу, смущённо косясь на меня, после чего кидается в его объятия. — Я соскучилась, — слышу её сбивчивый шёпот.

— Я тоже, малышка, — голос брата срывается от чувств.

Я поднимаюсь со стула и отхожу подальше к окну, чтобы ненароком не слушать разговоры влюблённых. Отворачиваюсь от них, чтобы не мешать их уединению.

Я счастливо улыбаюсь. Счастье Димы согревает душу. Я выглядываю в окно во внутренний двор и обхватываю себя рукой за плечо, когда вижу, что во двор заезжает знакомая машина. Адам выходит из неё, обходит её и открывает переднюю дверь, протягивая кому-то руку. Я вижу девушку, которая вылезает из машины. Она в коротком платье, открывающем длинные стройные ноги и белой короткой шубке. Даже отсюда я вижу, что она красива. Идеальна. Под стать Адаму.

В грудной клетке неожиданно всё болезненно сжимается, сердце колет, будто кто-то всадил острую иглу. Мне бы отвернуться, перестать смотреть на то, как Адам притягивает девушку к себе за поясницу и склоняется. Отсюда я не вижу, что он делает — целует или что-то шепчет на ухо. Это в равной степени заставляет зло сжимать кулак, впиваясь острыми ногтями впиваться в кожу и протыкать её.

Будто чувствуя мой взгляд, Адам резко