Хозяйка Шорхата - Раяна Спорт

Я судорожно сглотнула, пытаясь прийти в себя.

— Все! — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.

Продавец усмехнулся шире.

— Все — это слишком много, даже для такой любительницы пряностей, как вы, госпожа. Позвольте мне угадать... Вы ищете что-то особенное?

Он знал, как зацепить. Я не могла устоять перед таким предложением.

— Что-нибудь... необычное. Что-нибудь, чего я еще не пробовала, — прошептала, чувствуя, как азарт охватывает меня.

Продавец кивнул и, словно фокусник, достал из-под прилавка небольшой глиняный горшочек, запечатанный воском.

— Это... секрет, — прошептал он, понизив голос. — Смесь, которую я делаю сам. Рецепт передавался в моей семье из поколения в поколение. Она добавит огня и страсти в любое блюдо.

Я с осторожностью приняла из рук продавца горшочек и с замиранием сердца сняла крышку. По носовым рецепторам тут же ударил аромат сельдерея, кориандра, майорана, мяты, шафрана, лаврового листа, укропа, петрушки, чабера, базилика и жгучего красного перца.

"Не может быть!" — подумала я, узнавая этот знакомый и любимый букет. — "Это же аджика!"

Я с трудом сдержала улыбку. Аджика! Семейный секрет, передаваемый из поколения в поколение! Впрочем, лукавство продавца не раздражало. Скорее, забавляло. В его глазах горел азарт, а в голосе звучала неподдельная гордость за свой "секретный" продукт. И, в конце концов, разве не в этом магия рынка? В умении создать легенду, обернуть обыденное в нечто особенное?

Я принюхалась еще раз, позволяя аромату аджики заполнить мои легкие. Да, это была именно та аджика, которую я любила. Насыщенная, острая, с богатым букетом трав и специй. Такая, что согревает изнутри даже в самый холодный день.

— И сколько стоит этот... секрет? — спросила у продавца, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

Старик хитро прищурился.

— Для вас, как для ценителя, особая цена. Пять золотых монет.

Пять золотых! За горшочек аджики?! Это было дорого. Очень дорого. Но, с другой стороны, я еще нигде не видела, чтобы острый перец продавали в свежем виде, только лишь в качестве порошка.

Наш торг затянулся на добрых сорок минут. В конечном итоге мне удалось снизить цену чуть ли не вдвое! Зато какое удовольствие я получила от торга! Не описать словами!

Я достала из кошелька две золотые монеты и десять серебряных и протянула их продавцу, который принял их с благодарным кивком. Видимо и ему доставил удовольствие наш спор.

— Вы не пожалеете, — сказал он, кладя монеты в свой мешочек. — Эта приправа сделает любое ваше блюдо незабываемым.

Я улыбнулась, убирая мешочек с деньгами и свою покупку в сумочку.

В этот момент я почувствовала на себе чей-то взгляд. Не тревожный, как от охраны, а скорее оценивающий, изучающий. Инстинктивно оглянулась, но ничего подозрительного не заметила. Просто прохожие, спешащие по своим делам. Наверное, показалось. Но неприятное ощущение осталось.

Дальше наша прогулка проходила не так оживленно, как до первой покупки. Николь, словно почувствовав мое настроение, сжал руку и повел меня к таверне с неказистым названием: «У Ворка».

Внутри таверна оказалась намного уютнее, чем я предполагала. Полумрак, мерцание свечей на грубых деревянных столах, запах жареного мяса и пряностей — все это создавало атмосферу тепла и гостеприимства. В этот момент я поняла, насколько сильно успела проголодаться.

Николь выбрал столик в углу, у самого окна, откуда открывался вид на оживленную улицу. Подошедший трактирщик, добродушный толстяк с румяным лицом, приветливо улыбнулся нам, словно мы были его постоянными посетителями.

Обед прошел в тишине. Лишь когда у меня опустела кружка с ягодным отваром, Николь решил предложить сходить на центральную площадь, где, по его словам, установили лавку с магическим оружием.

Выйдя на улицу, я снова ощутила этот неприятный холодок на затылке. Не то чтобы я видела кого-то конкретного, просто какое-то странное покалывание, словно кто-то сверлит меня взглядом. Я невольно оглянулась, стараясь не выдать своего беспокойства. Ничего. Пусто.

"Наверное, у меня просто разыгралось воображение," — подумала я, с легкой усмешкой стараясь убедить себя в этом. Я подстроилась под шаг мужа, пытаясь отвлечься.

И тем удивительнее, и страшнее, было осознать, что мои ощущения не были плодом фантазии. Стоило нам только влиться в плотную толпу, как все произошло в мгновение ока. Резкий рывок, и моя сумочка вырвалась из моей руки, исчезнув в людском потоке.

Все произошло настолько быстро, что я растерялась. И не мудрено, все же первые попала в такую ситуацию! Но не Николь. Громким командным голосом от отдал приказ нашей охране:

— Найти вора!

Я же стояла, как громом пораженная, не в силах поверить в случившееся. Сумочка! Там были не только деньги, но и купленная мной аджика. Если с пропажей монет я еще могла смириться, но не с любимой приправой!

Вокруг меня вдруг поднялась какая-то суета. Люди зашептались, тыкали пальцами. Я почувствовала на себе множество взглядов. Некоторые смотрели с сочувствием, в их глазах читалось беспокойство. Другие же, наоборот, не могли скрыть злорадной усмешки, словно наслаждались чужой бедой.

Я не понимала, что происходит, пока не увидела, как сквозь толпу пробирается охранник. Он крепко держал за руку вырывающегося мальчишку. Худого, грязного, одетого в рваную одежду. Стало понятно, что именно он был причиной всеобщего внимания.

Увы, какая бы ни была победа в войне, она всегда оставляет за собой горький привкус. Триумф, выкованный в огне сражений, неизбежно омрачается трагедией. Тысячи сирот оказываются без крыши над головой и... без самого главного — без родителей. Их маленькие жизни, только начавшиеся, уже искалечены потерей, а будущее кажется туманным и полным неопределенности. Война забирает не только жизни солдат, но и детство у тех, кто остался жить.

Охранник подвел мальчишку прямо ко мне и протянул мою пропажу. Мальчик опустил голову, пряча взгляд под спутанными волосами. Он казался испуганным и подавленным, но не сдавшимся под гнетом обстоятельств.

— Отрубить руку! — кто-то крикнул в толпе.

— Выпороть! — поддержал его другой.

— На плаху его, чтоб остальным неповадно было! — поддержал третий.

Я едва не задохнулась от возмущения. Как это возможно? Отнять самое ценное — жизнь?! Из-за какой-то сумочки, пусть даже и моей?! Неужели эти люди действительно считают, что это соразмерное наказание?

— Да вы в своем уме?! — выкрикнула я, не в силах сдержать гнев. Мой голос, хоть и не был громким, прорезал гул толпы, заставив многих обернуться. — Он же ребенок!

— Он вор! И должен быть наказан! — пробасил