Глаз Горгоны - Нина Вайшен

— Собираетесь латать дыру сами? — спросил Тайсон.

— Дежурная группа не отвечает, — отчеканил я.

— Твою мать, — Тайсон нахмурил черные брови. — И вы так спокойно говорите об этом?

— У нас сенатор в кабине, — хладнокровно сказал я. — Перестань дрожать и приди в себя. Мы должны действовать, а не паниковать.

— Да сэр. Да, все во славу Свободной Конфедерации.

Он произнёс это едва ли не как молитву, и его лицо моментально стало сосредоточённее. Тайсону был очень важен успех этой вакханалии с открытием станции. Он был патриотом. Таким патриотом Конфедерации, что аж слишком. Патриотизм иногда затмевал ему мозги. Своя голова должна оставаться всегда. Чиновники часто строят какие-то воздушные замки, и их нужно сбрасывать на грешную землю.

Ладно. Сейчас не время размышлять. Надо спасти всех этих показушников в кабине. Значит — забыть про личное, оставить только профессионализм. Успокоить людей в кабине Тайсон сможет. Это у него всегда прекрасно получалось, он обаятельный. Даже меня, твою мать, обаял так, что я и не думал, что он метит на моё место.

Я проводил его взглядом, когда он выходил из рубки. Тем временем система сформировала мой маршрут. Вот и чудо-костюм, который подарил Зорро мне пригодится. Давно у меня не было операций в открытом космосе. Так скажем, тряхну стариной.

— Сэр, я подготовил для вас шлюз, — отрапортовал Крис. — Вы уверены, что сделаете всё сами?

— А тебя получилось восстановить связь с группой у внешней стороны кабины? — угрюмо спросил я.

— Нет…

— А сколько будут добираться другие группы?

— Около получаса.

— Вот-вот, — сказал я и нажал на кнопку на костюме, которая активировала гермошлем и полную герметичность, а также включала на подошвах магнитные крепления. — А у нас получаса нет.

— Вас понял, — кивнул мне Крис. — Я очень рад, что вы с нами, сэр.

— Поблагодаришь, когда мы благополучно вернёмся на станцию, — улыбнулся я и зашагал в сторону шлюза.

Лифт как раз полностью остановился, послышался тихий скрип железной конструкции, которую испытывали на прочность. Уже оказавшись в шлюзе, я задумался, что просто обязан помочь этой экскурсии пройти хорошо. Мэйсон будет рад послушать о моих приключениях. А ещё поцеловать бы Фиби снова. Я снова ощутил на губах приятную мягкость её губ.

Под негромкий писк передо мною открылся люк. По нервам полоснуло каким-то первобытным трепетом, как и любого, кто заглядывает черноту космической бездны. Бездны, усыпанной бусинами звёзд. Сейчас я видел перед собой огромного спрута станции Платинум, раскинувшего свои щупальца на фоне трёх дисков сияющих будто с озорством звезд. Система Алголь. В игре их разноцветных лучей было что-то пугающее до чёртиков, и в тоже время завораживающее.

Я прикрепился страховочным тросом к корпусу станции и шагнул во мрак, наполненный бликами белого, желтого и красного света. Красный, пожалуй, впечатлял больше всех. Рубиновое тело звезды Алголь Си оставляло на поверхности станции кровавые следы. Будто бросало назидательное послание: «Зря вы сюда сунулись».

Фиби

Взрыва, которого я так боялась, не последовало. Лифт плавно заскользил по тоннелю, а в кабине раздались аплодисменты. Выдохнув с облегчением, я тоже похлопала и оглянулась на Дина с виноватой улыбкой. Он, наверное, подумал, что я совсем уже тронулась головой с этим репортажем. Испугалась, как будто в первый раз в космосе. Жаль, я не могу рассказать ему всей правды.

Лифт стал замедляться. Странно, не прошло и десяти минут со старта. Послышались удивлённые возгласы, а Лускетти начал озираться по сторонам, видимо, в поисках Алекса — сотрудника безопасности. Сильный толчок, и лифт замер, вибрация по полу прекратилась. Мы с Дином переглянулись. Сенатор привстал со своего кресла и с любопытством посмотрел на Лускетти, у которого уже на лбу выступили капельки пота от волнения.

Гермодверь открылась, и из-за неё показался темноволосый смуглый мужчина ростом на голову ниже Зига. Он заговорил слегка дрожащим голосом:

— Дорогие гости, господин сенатор, — он перевёл глаза на Филиппа, — меня зовут Стивен Тайсон, и сейчас мы сделаем с вами первую остановку. Можете отстегнуться и пройти на смотровую площадку, там вам подадут шампанское и фрукты.

Я открыла рот, не поверив глазам. Тот самый Тайсон. Значит, он всё-таки в лифте… Но не факт, что он не диверсант! Может, его план заключается в чём-то другом. Я пристально вгляделась в напряжённое лицо Тайсона, будто могла отсканировать его мысли.

— Но мы с вами не обсуждали эту остановку, Тайсон, — осторожно сказал Лускетти, поглядывая то на сенатора, то на него. — Что-то изменилось в плане экскурсии?

— Совсем немного, сэр, — так же осторожно произнёс Тайсон и добавил уже настойчивее: — На этой остановке гости смогут насладиться видом на станцию и полюбоваться открытым космосом.

— А мне нравится, — неожиданно подал голос сенатор и хлопнул в ладоши. — Думаю, стоит посмотреть на нашу жемчужину со стороны. Хочу записать несколько комментариев для президента на её фоне.

Гости после этих слов оживились, зашуршали ремнями безопасности и повставали со своих мест, следуя примеру сенатора. Тайсон сделал приглашающий жест рукой, встав рядом с гермодверью. Мы с Дином шагали прямо за сенатором и секретаршей, которую он по-джентельменски вёл под руку. Дин исподтишка снял это на камеру, а когда я закатила глаза, он развёл руками, типа «Ну а что? Пусть будет». Ему, как я хорошо успела понять, совсем не пришлось по душе то, что нам следует снять политически значимый репортаж. Всё же светская хроника Дину определённо была ближе.

Тайсон провёл нас по небольшому тамбуру, ввёл какие-то команды на панели управления, и Дин, крутя джойстик, направил к нему летающую камеру. Словно забыл о подписанном договоре с руководством станции не снимать стратегически важные действия и механизмы.

— Сэр… — громко обратился к нему Тайсон. — Отойдите. Панели управления лифтом снимать запрещено!

— О да, точно, — сказал Дин, пятясь и выключая камеру так резко, что она едва не ухнула камешком на пол.

Я окинула его удивленным взглядом, не гласно спрашивая, какого рожна он делает.

— Увлекся, прости, — засмеялся он.

Ещё одна гермодверь с шуршанием открылась. Тайсон отступил, пропуская Лускетти и сенатора с секретаршей вперёд. Я прошла сразу за ними, Дин следом.

— Ох, голоса небесных тел… — благоговейно прошептала я, когда моему взору открылся захватывающий вид через прозрачные стены смотровой площадки.

Станция «Платинум», похожая на осьминога, нанизанного на шампур, парила в безграничной темноте космоса, сверкая металлическими поверхностями в свете звёзд системы Алголь. Главная и самая большая бело-голубая звезда, вторая оранжевая — они будто танцевали друг с другом, меняя свою яркость на фоне черноты. Третья ярко-красная звезда находилась