Забытый: ЛУКА - Слоан Кеннеди

— Тебе достаточно того, что она в безопасности? — спросил я. Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы внутренне успокоиться, затем поднял голову. Как и ожидалось, он наблюдал за мной. Но исчез тот бесчувственный молодой человек, который говорил мне не тратить время на попытки спасти детей, которые не были готовы к спасению. В нем не было и намека на манипулирующего Реми, который пытался шокировать меня, чтобы я ушел той ночью из его квартиры, когда он рассказал мне, какой была его жизнь после похищения. В отличие от меня, он, казалось, не пытался вернуть ни одну из своих масок на место.

Он медленно покачал головой.

— Мы хотим одного и того же, Реми. Убедиться, что Вайолет окажется в таком месте, где она никогда больше не столкнется с подобной опасностью. Неужели этого пока недостаточно?

— Ронан поможет мне...

— Я не смог спасти тебя, — сердито перебил я. — Я не смог спасти своего сына. Я знаю, ты считаешь меня бессердечным сукиным сыном, но увидеть эту маленькую девочку в той комнате с этой ебаной иглой в руке...

Мой голос сорвался, потому что даже воспоминание об этом заставляло мое сердце учащенно биться. Сколько детей в этот самый момент находились в точно таких же обстоятельствах? Скольким из них не удалось выбраться из такой комнаты? А если и выбрались, то только после того, как их использовали и выбросили, как мусор, окружающий их? Многие ли из них закончили так же, как Джио? Им промывали мозги до тех пор, пока они не перестали понимать, кто они такие и что их любят те самые семьи, из которых их забрали?

Я снова опустил глаза. Мой внутренний голос кричал мне, чтобы я не подставлял свое горло Реми, но мой желудок сжался от страха за то, что случится с ним и Вайолет, если меня не будет рядом, чтобы защитить их. Я услышал свой шепот:

— Ты мне ничего не должен, Реми, но я умоляю...

— Ладно, — вмешался Реми.

Я был настолько застигнут врасплох, что вскинул голову. Прежде чем я успел выразить свое недоверие, он добавил:

— Но мы с Вайолет уйдем, когда я скажу.

Я начал кивать, но он поднял руку.

— Того дня в доме никогда не было, ты меня понимаешь?

Я понимал, но мы с ним оба знали, что тот день просто так не перелистнешь. Но я просто кивнул. Ему не нужно было слышать о том, что ничто из этого не изменит того факта, что я не буду спать ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Ему не нужно было знать, что каждый раз, когда я закрывал глаза, я все еще слышал его мольбы вернуться за ним. Или что в моих ночных кошмарах почти всегда был решающий момент, когда мне приходилось выбирать между ним и своим сыном.

И не важно, как часто я клялся спасти их обоих во сне, мне это всегда не удавалось.

Всегда.

— Лука?

Только когда он заговорил, я понял, что снова опустил взгляд. Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь мне было так трудно смотреть кому-то в глаза.

— Ты нашел своего сына? — Нерешительно спросил Реми.

Я кивнул. Я знал, о чем Реми спросит меня дальше, поэтому машинально добавил:

— Он жив.

На его лице отразилось такое облегчение, что на него было больно смотреть. Должно быть, он что-то заметил в выражении моего лица, потому что напряжение вернулось на его лицо. Он потянулся к своим волосам, потом, казалось, опомнился.

— Прости, — пробормотал он. Возможно, он и не знал об обстоятельствах, в которых оказался Джио, но он все понял. Если кто-то и понимал, что найти похищенного ребенка живым и невредимым — это не то же самое, что найти живым и невредимым, то это был Реми.

— Ты знаешь, какая фамилия была у матери Вайолет? Или вообще что-нибудь о ней? — спросил я. Я не пытался отмахнуться от симпатии Реми к Джио, но это было не то, о чем я мог говорить.

— Она никогда не называла мне свою фамилию, но я помню, как она рассказывала о летних каникулах на Юге. У нее был южный акцент. И, кажется, она назвала Вайолет в честь какой-то родственницы… кажется, это было второе имя ее тети. Прости, я больше ничего о ней не знаю. Думаю, она просто хотела забыться и начать все сначала.

— Ты поэтому приехал сюда? — спросил я.

Я не ожидал, что он ответит, но он удивил меня, когда сказал:

— В части того, как заблудиться, да. Мне помогли начать все сначала.

Я хотел спросить его, не Ронан ли помог ему, но Реми, должно быть, предвидел этот вопрос, потому что остановил меня своим собственным.

— Как думаешь, ты сможешь найти семью Джеки?

— Если они заявили о ее пропаже, то это должно быть довольно просто. Если нет, то это займет немного больше времени.

— Что будет с Вайолет, если семья Джеки не захочет ее видеть?

Я знал, что такое возможно, но не мог представить себе ни одного родителя, который был бы готов потерять последнюю связь со своим ребенком, бросив внука. Со всеми детьми, которых мы воссоединили с их семьями после того, как избавили их от торговцев, продающих их в сексуальное рабство, мы ни разу не сталкивались с тем, чтобы члены семьи не были вне себя от радости, что их любимый человек вернулся. Но если семья Джеки выгнала ее из дома или бросила, даже узнав, что она беременна, это не было бы хорошей новостью для Вайолет.

— Мы найдем ей любящую семью, Реми, — сказал я. Я знал, что смогу сдержать это обещание. Даже если мне придется создать трастовый фонд для малышки, который гарантировал бы ее будущее, я бы сделал это, не задумываясь.

Реми кивнул и опустил глаза. Клянусь, что видел, как он вытер их. Я хотел протянуть руку и приподнять его голову, чтобы убедиться, но на самом деле это был просто предлог прикоснуться к нему.

— Что? Что такое? — спросил я.

Он издал резкий смешок. Снова вытер лицо.

— Думаю, их труднее остановить, когда начнешь, — пробормотал он.

Он говорил о слезах?

Он не стал продолжать, и я просто наблюдал за ним.

— Ты хочешь ее, Реми? — Спросил я через мгновение. — Ты хочешь сам растить Вайолет?

Мгновение он сидел совершенно неподвижно, а затем издал сдавленный всхлип.

— Нет, — прошептал он. Я едва расслышал его, но он почти отчаянно замотал головой. — Я… Я знаю, это делает меня ужасным человеком, но я не тот,