Лучше, чем навсегда - Селеста Брайар

Соберись, Хейз.

Когда Айрис забирается на пассажирское сиденье, мой взгляд останавливается на всем ее теле, задерживаясь на некоторых зонах. На ней легкий сарафан красивого кремового цвета. Лиф с оборками имеет отвлекающе низкий вырез, а подол платья расширяется над коленями, демонстрируя ее великолепные ноги. Золотые серьги-листья свисают с ее ушей, а ожерелье в тон исчезает в ложбинке между грудей.

— О, Боже. Я не слишком разоделась? — спрашивает она, ставя сумочку на пол машины.

— Вовсе нет. Ты выглядишь потрясающе.

Она расслабляет напряженные плечи, и на ее персиковых губах появляется улыбка.

— Спасибо.

Я выезжаю с ее подъездной дорожки на главную, включаю радио, чтобы успокоить нас обоих. Не могу оторвать от нее глаз, что не сулит ничего хорошего, если я собью какого-нибудь бедного пешехода.

Сегодня я планирую задать тот самый вопрос. Я бы сделал это раньше, но не хотел спугнуть ее слишком быстрым движением. Я просто надеюсь, что она хочет чего-то настоящего.

Благодаря большому количеству Carpool Karaoke с Фэй, я могу разобрать начальные ноты песни Тейлор Свифт Enchanted. Должно быть, это одна из любимых песен Айрис, потому что она тут же прибавляет громкость.

— Я люблю эту песню! — кричит она, покачивая головой в такт ритму, пританцовывая на фоне ремней безопасности.

Она выглядит такой счастливой, такой беззаботной. Она подпевает в такт движению губ, ее рот широко открыт, зубы блестят в абрикосовых лучах солнечного света, пробивающихся через окно. Она — настоящее произведение искусства, и я навсегда останусь в восторге от нее.

Айрис сжимает руку в кулак и использует ее как импровизированный микрофон, заставляя меня смеяться. Ее голос ужасен, он звучит как кошка, которую переехали, но я бы не отказался слушать его до конца своих дней. После окончания песни мы тратим немного времени на разговоры, ведь до места назначения ехать минут тридцать.

— Команда играет очень хорошо в этом сезоне, — комментирует она, восхищаясь своими словами. Она сбросила танкетки и вытянула ноги на приборной панели, выставляя вперед и сгибая накрашенные пальцы ног.

— Парни действительно демонстрируют отличную игру. У Фулли был чертовски хороший сезон для новичка, — говорю я.

Ее щеки сияют.

— Твой первый сезон тоже был не так уж плох.

— Ты что, не видела видео, где я перелетел через борт и попал в своих же товарищей по команде?

— В твою защиту скажу, что кататься на коньках тяжело.

Хихиканье подпрыгивает у меня в горле.

— Ты пробовала?

— Угу. Я пробовала несколько месяцев назад. Мои ноги разъехались, и я порвала штаны, — вспоминает она.

— Боже, я бы заплатила любые деньги, чтобы увидеть это.

— Чтобы увидеть, как я порвала штаны? — восклицает она.

— Чтобы увидеть, какого цвета трусики были на тебе в тот день.

Она игриво шлепает меня по руке, и от ее прикосновения мои мысли переполняются, а вожделение озаряет мое зрение цветным северным сиянием.

Прекрати думать о нижнем белье, которое на ней сейчас, чувак.

— Это было нижнее белье с надписями дней недели.

— Мелкая, это самое сексуальное белье.

— Значит, у тебя тоже есть такое?

— На мне сейчас «вторник», — шучу я.

— Сегодня четверг, — невозмутимо отвечает она.

Я пытаюсь незаметно поправить свой член. Этот разговор определенно не настолько жаркий, чтобы оправдывать несвоевременный стояк.

— Вот почему мне нужно белье с указанием дней.

— Ага, мне нужны доказательства, чтобы поверить тебе.

О, черт.

Ее слова вызывают неудержимую дрожь в моем пульсирующем члене, и я рассеянно сжимаю руль. Нужно сменить тему, пока мне не стало слишком трудно сосредоточиться на вождении.

— Как дела на работе?

— Здорово! Когда я в ударе, время на работе проходит довольно быстро. Мой босс позволяет мне свободно выражать свои мысли, так что они получаются менее назидательными и более правдоподобными. Мы проводим кампанию, в рамках которой каждый день сентября публикуется новый рецепт смузи-боула, это украшенные смузи. Она называется «Смузи — движение к лучшему здоровью».

— Смузи-боул? Разве это не просто смузи… в миске?

Она усмехается.

— Да! Но их можно украсить. Можно выбрать миску в голубом цвете и представить, что это волны, а потом посыпать гранолой и использовать ее в качестве песка. Я люблю добавлять туда маленьких черничных дельфинов, чтобы придать им особый штрих.

— Я не знал, что ты такая творческая личность.

— О, боже. Едва ли. У меня художественный талант малыша. Но я люблю все, что связано с искусством и рукоделием. Правда, не могу сказать, что у меня хорошо получается заниматься керамикой. Моя так называемая кружка оказалась с пятью дырками и прочностью вафли. Даже духовка не смогла ее спасти.

Из этой кружки я сделал бы, наверное, два полных глотка, но если бы мог, сразу бы выкупил ее у Айрис. Мне всегда нравилось, когда люди не боятся говорить о своих увлечениях. И что-то в том, что у меня всегда будет частичка ее, когда она далеко, заставляет мое сердце замирать.

Я не теряю рассудок, ясно? Ни одна часть меня никогда не теряла рассудок. Я размышляю. Вот и все.

— Почему веганская компания? Если ты не веган. — Я отметил, как она поглощала бекон, который я приготовил для нее во время похмелья.

— Не знаю. Чтобы платить по счетам? Мне кажется, интересно услышать мнение людей о мясной продукции. Они приводят несколько хороших аргументов, понимаешь? А тот документальный фильм о том, как на самом деле готовят хот-доги, был довольно страшным.

— Итак, ты не веган, работаешь в веганской компании, любишь цветы, Тейлор Свифт, кошек и создаешь сомнительные произведения искусства. Что еще я о тебе не знаю? — Постоянное ощущение трепета в груди очень похоже на влюбленность. А может, это изжога.

— О, эм… — Она колеблется, наморщив нос, словно усиленно думает. — Я отказываюсь есть оранжевые Скиттлз, потому что они самые ужасные на вкус. У меня иррациональный страх перед талисманами. Мой любимый цвет — зеленый, но особенно лесной. Однажды я списала на экзамене по математике в старших классах, и мне до сих пор снятся кошмары. Я тайно люблю реалити-шоу. И… я думаю, что вязанные шапки — это лучший модный тренд, который когда-либо существовал.

Я не могу удержаться от смеха, потому что это был самый лучший ответ Айрис из всех, что выходили из ее уст.

— Это многое объясняет.

— Что объясняет?

— То, какая ты странная.

Не странная. На самом деле, я уже запомнил все эти факты, пока мы разговариваем. Айрис обычно умеет отвлечь меня, но я знаю, что запомню каждую деталь, которую она