Хирург Коновалов - Дарья Волкова

Не отвечаю. Заблочить бы, но ведь мы, как ни крути, коллеги. Мало ли. От Вадима приходит еще пара сообщений из той же серии, я их игнорирую.

Но вот проигнорировать его пятничное явление в мой кабинет невозможно.

Аккуратно закрывает за собой дверь.

– Почему не отвечаешь на сообщения?

Я холодна и спокойна. Норильск теперь во мне.

– Дел много.

– У меня тоже.

Стоим, молча глядя друг на друга.

– Что случилось?

– Ничего, – тыкаю пальцем в ноутбук. – Работаю.

– Так, что не нашлось минуты набрать мне сообщение?

– Ну, у тебя же за всю неделю не нашлось минуты набрать сообщение мне.

Так, только без дурацкой дрожи обиды в голосе!

Еще одна пауза.

– Ты на меня обиделась, что ли?

У меня начинает колоть в горле, и мне это совсем не нравится. И появляется ощущение, что я солью этот разговор. Не выстою.

Вадим делает шаг ко мне. Я неосознанно прячусь от него за кресло. Вадим замирает. Молчит долго.

– Слушай, у меня была совершенно беспросветная неделя, правда. Все как с ума посходили, косячат. Может, видела в общем чате, там лаборатория… – дергаю плечом. Я из всех слов, что были в разборе полетов хирургии с лабораторией, поняла только предлоги. – Да еще отчет надо готовить, полугодовой.

– Сочувствую. От всей души.

– Инн…

– У нас с тобой разное понятие о симпатии, Вадим. Наверное, от того, что я не сильна в древнегреческом.

Еще одна пауза. Вздох.

– Извини. Я был не прав.

Эй. Эй-эй-эй. Ты что делаешь?! Так нельзя, это против правил. Я не знаю, что теперь делать! У меня другая программа!

Вадим разворачивается и идет к двери. Эй! Ты куда?!

Он запирает дверь на внутреннюю защелку.

Что я там говорила Женьке про «не в рабочее время и не на рабочем месте»? Нет, я что-то попыталась протестующе пискнуть. А потом просто позволила Вадиму себя поцеловать.

И от его поцелуя куда-то делась вся моя обида.

Дергается ручка запертого кабинета. Дергаюсь я. Вадим стоит, как скала.

– Вообще-то, ты от меня сбежала. Когда я голый и беспомощный мылся в душе, – хмыкаю. Беспомощный – последнее слово, которое можно применить к Вадиму. – И тирамису не съела. И цветы оставила. И вообще… Ты два раза кончила, а я всего раз. Счет два-один не в мою пользу. Так что это я мог бы обиженку включить. А я признаю, что тоже был не прав в том, что молчал и не писал. Постараюсь больше не допускать.

Понятия не имею, как теперь на него обижаться. Самое обезоруживающе, что я ему верю. После того разговора в машине… После того, как он мне ответил на вопросы об отце… Я точно знаю, что Вадим всегда говорит правду.

И это по-настоящему сбивает с ног.

– Вадим… – шепчу беспомощно. – Мне… надо работать.

– Надо, – соглашается он. Проводит рукой по спине, останавливаясь на пояснице. Мне же хочется в данный момент, чтобы его тяжелая лапа накрыла то, что ниже. Но я стоически молчу. – В субботу идем туда же? Или потестим другой ресторан?

Если главное блюдо – секс, то зачем тратить время на бессмысленные ритуалы? Поесть я и дома смогу. И вообще, мне хочется попробовать все-таки поиграть по его правилам. Освоиться в этом прекрасном взрослом мире, где секс – это всего лишь секс. А, ну еще симпатия. Секс с симпатией.

– Я приеду к тебе. Но цветы все равно купи.

Его рука сползает вниз и сжимает.

– Вот это я называю – хорошее поведение. Знаешь, какой за него полагается приз?

– Тирамису?

– И тирамису тоже.

Напоследок сжав пальцы, Вадим уходит. Я провожаю взглядом его широкоплечую фигуру в традиционном темно-синем. Ну и как теперь работать?! Нет, служебные романы – это зло! Но сходить с этого поезда мне уже поздно. И не хочется.

***

То, что мы не идем в ресторан, еще не значит, что я не готовлюсь. Еще как готовлюсь. Еще круче, чем в прошлый раз. Неделю назад я собиралась для публичной презентации себя. Сегодня моя самопрезентация – только для Вадима. И все самое главное – под одеждой. Я с утра заглядываю с салон красоты неподалеку, у них есть окно. Выделяю целых три часа на полирование собственной тушки. Вся такая гладкая, умащенная, вкусно пахнущая возвращаюсь домой. На улице стоит страшная жара, и я какое-то время лежу, в чем мать родила на кровати, остываю. И только потом встаю и открываю шкаф, чтобы решить, что надеть.

Ключевое – белье. Я не собираюсь выпендриваться с платьем и каблуками, выбираю легкие белые брюки, футболку и сандалии – Вадиму какая разница, что снимать. Кстати, в прошлый раз он с платьем справился прекрасно, хотя там хитро спрятанный замок. Встряхиваю головой и достаю с полки телесное бесшовное белье. А к черту косточки и кружева. Впрочем… Смотрю на брюки, потом вытягиваю с полки стринги. Я та самая ведьма, которой в стрингах комфортно. Как говорит Римыч, я из тех трех процентов женщин, которым анатомически удобны стринги, и из-за которых остальные девяноста семь процентов должны страдать. Понятия не имею, откуда она взяла эти цифры, но мне и в самом деле в таком белье норм. А еще они идеальны под тонкие летние брюки.

Кручусь перед зеркалом. По мне трудно сказать, что я собралась на свидание. Мой вид – скорее про «удобно», чем про «произвести впечатление». Ну, так я и не на свидание. Я на секс с симпатией. И – да-да, я по записи!

***

Открываю дверь. Входит молча. Даже без тихого «Привет». Волнуешься, что ли?

Волнуется. Видно прямо.

Одета просто – брюки, футболка. Макияжа по минимуму. Глазищи просто… огромные. Когда я так зависал на женских «верхних» глазках?

Ресницами вверх-вниз. Прямо гипнотически. Если бы за этими ресницами она не прятала растерянность. Эй, ты чего? В прошлый раз было классно, сегодня – не хуже. А, может, и лучше.

Тяну за руку к себе. Но не прижимаю.

Пока собираюсь с корректировкой плана дальнейших действий, Инна меня опережает.

– А я по записи, доктор.

Как же я не люблю ролевых игр в доктора! На работе этого хватает. Так хватает, что оно иногда без всяких игр переползает за мной в обычную жизнь за пределами больницы.