Это мгновение - К. С. Отем

—И ты мой. Мне так повезло, что я родился со своим лучшим другом, — говорит он, повторяя слова двенадцатилетней давности.

Он действительно моя вторая половинка.

Глава 10

Джейми

— Десять, девять, восемь... — толпа в “The Shed” громко отсчитывает время. Рядом со мной Купер держит в одной руке бокал с шампанским, а другой держит меня за руку. Мы все смотрим на большой телевизор с плоским экраном, транслирующий реку Темзу и огни Лондона. — Один! — кричим мы все, и на экране взрываются фейерверки, когда город встречает Новый Год. Купер оборачивается одновременно со мной. Я хватаю его сзади за шею и притягиваю к себе, жадно целуя.

— С Новым годом, малыш, — выдыхаю я ему в губы, прежде чем снова поцеловать. Люди вокруг нас приветствуют и обнимают своих друзей и любимых. Мои губы и глаза остаются прикованными к мужчине передо мной. Купер улыбается, откидываясь назад, его голубые глаза сверкают, как диско-шар, установленный в баре по этому случаю.

— С Новым годом! — кричит Лео, обнимая одной рукой меня за плечи, а другой — Купера. Наконец оторвавшись от пристального взгляда, я поворачиваюсь к своему другу и замечаю его широкую улыбку и затуманенные глаза. — Выпьем за еще один чертовски потрясающий год, — невнятно произносит он, поднимая одну руку , чтобы поднять в воздух свой почти пустой бокал. Он не ждет, пока мы что-нибудь скажем, а сам разворачивается, встает на цыпочки и кричит: — Где мой парень?

— Мне нравятся твои друзья, — говорит Купер, наклоняясь ближе к моему уху. Он встречался со всеми ними раньше, но сегодняшний вечер по-настоящему открыл глаза на хаос, царящий среди людей, с которыми я вырос. — Лео забавный, даже если он продолжает спрашивать меня, как сильно мне нравится твой член.

Я давлюсь смехом. Гребаный Лео.

— Он хороший парень, но да, чем больше он пьет, тем меньше работает его фильтр.

Купер прижимается губами к моей шее.

— Ну, я сказал ему, что мне он очень, очень, очень нравится.

И, черт возьми, здесь только что поднялась температура?

Губы Купера перемещаются от моей шеи к задней части уха, а затем по щеке, пока не останавливаются на губах.

— Я думаю, это будет отличный год. Для всех нас.

После этого он отстраняется и оглядывает переполненный зал.

Плейлист, который, я бы предположил, называется “Песни, которые зазвенят в Новом году”, играет из динамиков, и возле бара огромная толпа, а на крошечном танцполе еще больше. На сцене, обычно предназначенной для групп, установлена кабинка диджея и два стробоскопа.

— Ты видел Кайдена? — спрашивает Купер, в его голосе слышится беспокойство.

При упоминании его близнеца я встаю на цыпочки, совсем как Лео ранее, и как можно лучше оглядываю толпу. Я никого не могу разглядеть в тусклом освещении, перемежающемся красными и синими вспышками.

—Нет. Почему бы тебе не проверить возле бара, а я посмотрю в задней части. Может быть, он просто в туалете или вышел во внутренний дворик.

Обычно зимой открытая площадка была закрыта, но в канун Нового года бар открыл ее и установил несколько уличных обогревателей. Закрывая за собой дверь, я осматриваюсь вокруг. На улице ужасно холодно — обогреватели почти не помогают бороться с холодом, — поэтому вокруг очень мало людей. В дальнем углу, съежившись от холода, сидит Кайден. Он одет в черное с головы до ног, его огромная куртка—бомбер обернута вокруг колен, когда он обнимает себя.

Медленными шагами я пересекаю ледяную землю и сажусь рядом с ним. Он напрягается, но затем поднимает взгляд, казалось, глядя сквозь меня, когда его взгляд впервые встречается с моим. Его глаза темнее, чем обычно, с красными ободками, но сухие, и требуется один удар сердца, затем другой, пока он, кажется, узнает, кто сел рядом с ним. Он выглядит таким чертовски грустным, как побитый щенок. Мое горло сжимается, когда мы просто смотрим друг на друга.

— С Новым годом, — наконец говорю я, потому что что еще можно сказать? Тысячи слов, но ни одно из них не подходит именно к этому моменту.

— Да, — фыркает он, — такой чертовски счастливый.

Кайден опускает взгляд на свои колени, его черные локоны падают на лицо, когда он теребит накрашенные ногти. На этот раз они голубые, такого же оттенка, как и его глаза. Это разница, которую я замечаю почти сразу, как будто есть часть моего мозга, которая заносит в каталог все, что касается его.

— Ты поцеловал его? — вопрос Кайдена застает меня врасплох, мой рот приоткрывается, но за этим движением не следует ответа. Он поворачивает голову, так что она все еще покоится на его руках, сложенных на коленях. Его волосы закрывают один глаз, и я, не задумываясь, убираю их. Его кожа холодная, и от прикосновения моего пальца к его лбу его глаза на одну короткую секунду закрываются. — Ты поцеловал его, когда часы пробили полночь?

Кивнув, я кладу руку обратно на колени. Он напевает, низкий звук, вырывающийся из его груди.

— Это хорошо. Люди верят, что поцеловать кого-то в полночь означает, что ты будешь любить вечно. Он этого заслуживает.

— Даже со мной?

Я не могу удержаться от вопроса, и что-то мелькает на его лице, прежде чем он садится и поворачивается ко мне лицом.

— Да, Джейми. Даже с тобой.

Кайден смотрит в небо, его горло подергивается, и я не могу отвести глаз от изящного изгиба его шеи. Я резко сглатываю, когда он опускает взгляд и ловит мой. Его глаза становятся намного темнее, и он слегка наклоняется вперед, пока его колено, которое он подтянул под себя, не касается моего бедра. С такого расстояния я чувствую его запах. Сандаловое дерево и цитрусовые смешиваются с травянистым ароматом травки. У меня вертится на кончике языка сказать, что Купер ищет его. Вместо этого я спрашиваю:

— Как ты думаешь, что еще мы должны сделать в Новый год?

Губы Кайдена растягиваются в нежной улыбке, и мое сердце пропускает один, два, три удара.

— В Испании верят, что нужно съесть ровно двенадцать виноградин, чтобы принести нам удачу на следующие двенадцать месяцев. — Кайден поджимает губы, затем добавляет: — Хм, я должен найти кого-нибудь, и тогда, возможно, этот год будет не таким отстойным, как предыдущие.

Он невесело смеется, качая головой,