Сиротка для Ледяного Повелителя - Алиса Лаврова

— Тогда мне жаль его, — ответила я, мне казалось, что если я буду говорить, я смогу потянуть время и что-нибудь придумать, — нельзя жить без любви. Это не жизнь.

Может быть, получится разговором как-то отвлеч его внимание.

— Жалость от такой милой девчушки, как ты, — это, пожалуй, очень бы позабавило старого ублюдка, — Соломон посмотрел куда-то, как будто сквозь стену, словно бы вспоминая события давно минувших дней.

— А где он теперь? — спросила я.

— Возможно, я как-нибудь расскажу тебе, — ответил он, — я вижу ты и так перепугана до смерти, а этот рассказ настолько неприятный, что, боюсь, напугает тебя еще больше.

— Яне перепугана, ответила я срывающимся голосом, — с чего вы взяли?

Он только хмыкнул и продолжил есть.

Это было странно, но я поймала себя на том, что чем дольше мы разговаривали, тем менее опасным он мне казался. Его внешний вид, по прежнему пугал меня, но безмолвие огонька теперь внушало мне ложное чувство, что возможно, он и не так ужасен, как показался мне на первый взгляд.

Однако я все так же не представляла, что у него на уме.

— Меня всему научила моя покойная приемная матушка, — сказала я, чтобы заполнить тишину. Мне казалось, что если разговор прекратится, может случится что-то очень страшное.

— Похоже, она неплохо тебя воспитала, — сказал он, — ты всем очень нравишься.

— Все очень добры ко мне, — сказала я.

— Вот они удивятся в крепости, когда не найдут тебя на месте, — сказал Соломон весело улыбаясь, — Крастен, верно, три шкуры сдерет с милых старушек, которые за тобой приглядывают.

Я ощутила на себе взгляд его страшных черных глаз, и боялась ответить на этот взгляд.

— Они не виноваты, — сказала я, — это с меня надо три шкуры спустить, а не с них.

Я набралась храбрости и, выпутавшись из одеял, села на кровати. Соломон продолжал сверлить меня своим неотрывным взглядом.

— Содрать с тебя? — спросил он медленно и облизнул губы, и внутри меня все похолодело от этого жеста.

— Я должна как можно скорее вернуться, — сказала я несмело, и каждое мое следующее слово было тише предыдущего.

Он не отпустит меня

— Тебе здесь плохо? — спросил он, вертя в руках столовый нож.

Мое сердце упало. Я смотрела на нож в его руках и ощутила волну неприятных мурашек, бегущих по позвоночнику.

— Пожалуйста, — сказала я, и мой голос предательски дрогнул.

Соломон улыбнулся и посмотрел на меня, как хищник, уверенный в том, что его добыче некуда бежать.

15.

— Боишься меня? — спросил он и в голосе его слышалось то ли сожаление, то ли любопытство, я не смогла бы сказать точно, даже если бы мое сердце не колотилось в эту минуту как бешеное.

— Чего мне боятся? — спросила я, изо всех сил пытаясь сохранять самообладание,

— Сэльма отзывалась о вас, как об очень хорошем человеке, которому можно доверять.

— Сэльма — старая дура, — бросил Соломон и воткнул ножик в стол. Я вздрогнула от неожиданности.

— Боишься, — сказал он с улыбкой, теперь уже утвердительно, — правильно делаешь, что боишься. Ты не представляешь, какие вещи я творил. Мне бы сейчас не мирно беседовать с милыми девушками, а гнить в земле, присыпанным золой Хотя, это, наверное, чересчур гуманно.

Я не понимала, как мне реагировать на его слова.

Так чего же он хочет? Он словно бы признается в чем-то и хочет, чтобы я была свидетельницей.

Он сидел на стуле и задумчиво глядел на свои руки.

Я молчала, боясь нарушить эту тишину. О чем бы он ни думал, мне не хотелось прерывать его мысли. Сейчас был очень хороший момент для того, чтобы попытаться сбежать. Но я не трогалась с места, продолжая сидеть и смотреть на него.

— Я наврал им всем, и тебе тоже, — сказал он вдруг.

Голос его звучал безжизненно и глухо, как будто он говорил через стекло.

— О чем? — спросила я осторожно.

— Да, можно сказать, что обо всем, — вздохнул он.

— А почему вы говорите это мне, — спросила я, чувствуя, что его ответ скорее всего, мне не понравится. Кому говорят вещи, которые не могут доверить другим?

Тем, кто никому точно не расскажет. А в каком случае я точно не расскажу?

06 этом мне не хотелось даже думать. Я знала, что если начну распутывать эту мысль, как клубок ниток, я пропаду.

— Потому что благодаря твоей вчерашней глупости, я смогу, наконец, покинуть это место, — сказал он со вздохом.

Я смотрела на нож, воткнутый в стол, боясь, что он вытащит его и направит на меня.

— Ты хоть знаешь, для чего они тебя держат? — спросил он с насмешкой, перехватив мой взгляд.

— Я невеста повелителя, — сказала я не слишком уверенно.

Соломон засмеялся отрывистым каркающим смехом. Этот смех звучал так, как будто где-то рвут куски промокшего картона. Мне не понравился этот смех.

— Почему вы смеетесь? — спросила я смущенно.

— А тебя они спросили, хочешь ли ты этого? — поинтересовался Соломон, игнорируя мой ответ.

— А я буду делать все, что мне скажут, — отвечала я, стараясь храбро смотреть ему в глаза.

— Откуда такая преданность?

— Мне дали крышу над головой, со мной хорошо обращаются, никто не сказал мне дурного слова, — отвечала я вполне искренне, хотя это и не было полностью правдой.

— Даже Гаррет?

При упоминании этого имени я не смогла удержаться, чтобы не измениться в лице и наблюдательный Соломон заметил это.

— Он был очень внимателен и помог отогнать того странного безумного человека.

— Вольца-то? — хохотнул Соломон, — этот, возможно, самый нормальный из здешних обитателей.

— Он напугал меня, — сказала я, опустив взгляд.

— Ну и что же? Я тоже тебя пугаю, но это не значит, что меня надо бить, как нашкодившую псину. Верно ведь? Да я и не позволю.

— Разве Гаррет не ваш друг?

— Друг? Девочка, у таких людей, как я, не может быть друзей. Гаррет захаживает ко мне, и он рассказывал, как выведывал у тебя информацию об испытании. Этот идиот считает себя