Призрак дождя - Маргарита Дюжева

Она уложила подушки к изголовью, чтобы мне было удобнее сидеть, поправила одеяло и, не спрашивая, поставила мне на колени поднос.

— Надо. Ты же зеленая вся. Откуда организму силы брать на борьбу с болезнью, если ничего кроме кожи и костей нет? Ешь! — Вложила мне в руки ложку, и как коршун стояла надо мной пока я не ополовинила тарелку, — Еще.

— Не могу больше, — уперлась я, — аппетита нет.

— Аппетита у нее нет, — проворчала Роззи, — лечиться надо. Тогда и аппетит будет.

Она налила мне кружку ароматного чая, щедро плеснула туда настойки и еще несколько капель чего-то пахучего, да еще и на спирту. Потом с сомнением посмотрела на меня, и плеснула еще немного.

— Спать лучше будешь, — пояснила, заметив вопросительный взгляд, — а то если температура не сойдет, ждет тебя долгая беспокойная ночь.

Я была так измучена, что не стала спорить, а просто выпила залпом до дна. Горло опалило настолько злым пламенем, что я зашлась в кашле, но потом по венам заструилось приятное тепло.

Глава 8.3

— А чего грустная какая?

— Так ведь болею, — я выразительно шмыгнула носом.

— Пфф, все когда-то белеют. Это не повод для грусти, а на тебя будто лица нет.

Пришлось нехотя признаваться:

— Я с хозяином поругалась.

— Когда только успела? — она всплеснула руками, — полдня со мной провела, а полдня проспала.

Обида все еще кипела внутри, и мне страсть как захотелось поделиться:

— Когда ты отправила меня за Беном-младшим, я ушла куда-то не туда, — язык не повернулся сказать, что ее немой сын меня подставил, отправив на драконий погост, — меня занесло в какой-то странное место со статуями.

Услышав эти слова, она испуганно прижала руку к груди:

— Ах, ты непутевая! Предупреждала ведь, что нельзя туда, что хозяин лютует, если посторонние в каменный парк суются!

— Я забыла об этом, — виновато опустила взгляд, — зашла, засмотрелась…

— Надеюсь, не трогала ничего?

Сжалась еще больше и гнусаво призналась:

— Трогала.

— Ох, ты ж…

— Шар какой-то. На жемчужину похожий. За это и получила. Эйс налетел на меня и отшвырнул, так что упала, — я потерла ноющее плечо, — а потом кричал на меня и прогнал, потому что с жемчужиной что-то случилось.

— Хорошо, что не убил, — просипела Роззи и, прикрыв глаза ладонью, покачала головой, — что же ты натворила, девочка.

— Да я просто потрогала. Немного…а оно вон как обернулось, — всхлипнула я.

— Ладно, не плачь. Сделанного уже не воротить, — криво улыбнулась она, — теперь только надеяться, что ничего не произойдет и не изменится. Дай плечо посмотрю.

Я спустила ткань, оголяя ушиб.

— Синяк будет огромный, и грязь могла в царапины попасть. Надо промыть и обработать.

— Уже мыла.

Роззи отмахнулась:

— Плохо мыла, раз до сих пор красное и болит.

По решительному блеску глаз я поняла, что спорить с ней бесполезно. Она оставила меня в комнате буквально на десять минут, а потом вернулась с полотенцами, бинтами и баночками, полными целебных снадобий.

Началось все в ванны. Роззи щедро плеснула настойки, отчего вода приобрела хвойный цвет и аромат. Меня заставили сначала отмокать до такой степени, кожа покраснела и сморщилась, а потом драить себя ядреным дегтярным мылом и жесткой мочалкой.

— После него ни одна зараза не уцелеет, — убежденно приговаривала Роззи, подсовывая мне коричневые вонючие обмылки, — все смоется!

После таких водных процедур кожа действительно скрипела, но дотошной экономке этого было мало. Обмотав пушистым полотенцем, она усадила меня на стул и принялась лечить дальше.

— Вот это поможет убрать боль и быстрее восстановить кожу, — она щедро подцепила из банки полупрозрачную кашицу и нанесла на мое плечо.

Что тут началось! Будто раскаленным железом прижгли! Я дернулась и чуть не взвыла во весь голос, а она принялась обмахивать больное место и дуть, так активно, что вся покраснела и запыхалась.

Да еще вонь стояла такая, что резало глаза.

— Что это за дрянь такая? — промычала, смаргивая едкие слезы и зажимая нос пальцами.

— Мазь из сивушника, — Роззи закашлялась, — по специальному рецепту моей бабушки.

Не знаю, что там за бабушка такая веселая была, и сколько при таком лечении жили ее внуки, но мне самой было очень дурно. Плечо жгло, горло щипало, глаза разъедало. Роззи стояла надо мной и старательно делали вид, что все в порядке, а у самой по щекам бежали слезы.

Легче стало только когда чудо-мазь полностью впиталась. И вонь стала не такой ядреной, и жечь перестало. На смену жжению пришла смиренная прохлада, и кожа потеряла в том месте чувствительность.

— Я же говорила, что поможет, — просипела экономка и потянулась за второй банкой. — А это, чтобы синяк быстрее прошел.

— Плевать на синяк. Пусть будет.

В свете последних событий, заполонивших мою жизнь, синяк вообще не казался проблемой, но Роззи была непреклонна.

— Негоже молодой красивой девушке ходить с подбитым боком, будто забулдыге подзаборной.

Забулдыгой быть не хотелось, да и мазь выглядела безобидной – телесного цвета, с запахом фиалок – поэтому я согласилась. Зажмурилась на всякий случай и губы закусила – вдруг захочется поорать, но ничего не почувствовала.

Снадобье ложилось ровным слоем и впитывалось, моментально убирая красноту и припухлость.

— Вот видишь? Как новая. Несколько дней еще помажем и следа не останется, — с довольным видом Роззи закрутила крышку на баночке, — а теперь спать. У тебя глаза слипаются.

Как всегда, она была права. После ванны и лечения я мечтала только об одном – забраться под одеяло и уснуть.

Но когда Роззи ушла и в комнате погас свет, сон не спешил принимать меня в свои объятия. Я лежала и вспоминала, как ярился Эйс, застав меня в парке каменных драконов. Обвинял в том, что я испортила таинственную жемчужину, но сколько бы я ни думала об этом, чувства вины так и не приходило. Наоборот, зрела уверенность, что все я сделала правильно, сделала так, как надо.

Вот только для кого надо – не понятно.

Глава 9

Эйс

Я провел в парке весь день, вечер и большую часть ночи. Смотрел на жемчужину,