Пока это не было любовью - Татьяна Романская

Я сжал губы и кивнул.

Инга моя женщина.

Глава 18

Гордей

Инга наблюдала за тем, как мой брат скрылся в доме.

— Надеюсь, я вам не помешал, — сказал я, занимая место, которое только что освободил Антон.

Она слегка нахмурилась, но промолчала.

— Итак, ты собрала все необходимые материалы? — спросил я.

— Мы говорили не о тебе, — сказала она, постукивая по экрану своего телефона. — У меня сегодня выходной, так что я могу поговорить на отвлеченные темы для разнообразия. Извини, если задела твое самолюбие.

Я схватился за грудь и откинулся на спинку стула.

— Ты меня режешь без ножа. О чем же вы с Антоном говорили?

Она сделала глоток вина.

— Ни о чем конкретном — о его работе. Почему тебя это так интересует?

Конечно, они говорили о работе Антона. Люди, которые лечат других, всегда с удовольствием делятся своими знаниями, а те, кто не имеет медицинского образования, с радостью задают врачам вопросы.

— И что вы все находите в медиках, чем они вам так нравятся? Может быть, белый халат? Или желание получить подробную консультацию? Или что еще? Понять не могу…

Смех Инги прервал мои слова.

— Выпей еще вина и расслабься, Лавров. Что с тобой? Ты что, ревнуешь?

Я сделал глоток вина. Я всегда чувствовал себя не в своей тарелке, будучи единственным человеком в семье врачей, который не врач. Однако, я никогда не завидовал их карьере. Меня задевает не их работа, а мысль о том, что теперь еще и Инга находит ее привлекательной. Я и так всегда чувствовал себя обделенным.

— Может быть, я завидую, — ответил я.

— Ты завидуешь брату, Гордей? — спросила она. — Его работе?

— Тому, что он привлек твое внимание.

Я не отрывал от нее взгляд, готовясь к ее реакции. Мы сидим здесь, и я чувствую, что что-то должно произойти. В прошлый раз, у меня дома была похожая ситуация, и тогда она сбежала. Что будет в этот раз? Мы уже знаем друг друга лучше.

Она ничего не ответила.

— Можно задать тебе вопрос? — наконец спросила она.

— Ты ведь здесь именно для этого? — поддразнил я ее.

— Не журналистский вопрос. Скорее личный, не под запись. Обещаю, что не буду писать об этом в статье.

Мне было любопытно узнать, что же ее интересует.

— Давай, спрашивай.

— Почему ты бросил медицинский? Я так и не поняла.

Должно быть, она видела фотографии у мамы на полке, где я в белом халате. Конечно, она успела их разглядеть. И она не могла не задать этот вопрос. Я должен был быть к этому готов, но ее вопрос все равно подкосил меня.

— Я не бросал, меня отчислили, — сказал я.

Такого ответа она, наверняка не ожидала.

— Что? Ты серьезно? — спросила она, протягивая мне руку. — За что тебя отчислили?

Не знаю почему, но ее удивление и беспокойство казались мне довольно утешительными.

— За поведение, — ответил я.

— О чем ты говоришь? Как-то не верится… — она покачала головой, словно не могла поверить в мои слова. Неужели Инга действительно так хорошо меня знает?

— Гордей, расскажи мне, что произошло.

Я не хотел больше лгать.

Я положил свою руку под ее, переплел наши пальцы, и впервые в жизни начал рассказывать кому-то правду о случившемся.

— Я жил в общаге вместе с Егором. Он из бедной семьи. Каким-то чудом он поступил в универ на бюджетное место, и ему даже платили стипендию.

— Егор — это который Ларин? — спросила она.

Я кивнул, вспоминая те времена.

— В какой-то момент ему стало трудно вывозить учебную нагрузку, он рисковал слететь с бюджета. Вместо того чтобы подтянуть учебу, он сделал неправильный выбор и стал баловаться наркотой.

Мне стало очень жаль его. Даже сейчас я не был уверен, действительно ли давление, которое он испытывал во время учебы, стало причиной перелома его личности. Возможно, его характер был гнилым задолго до этого.

— Он частенько не только сам употреблял, но и барыжил, — продолжил я. — В какой-то момент нашу комнату обыскали и эту дурь нашли под моей кроватью. Видимо, он второпях швырнул ее туда.

— И они обвинили тебя? — она подвинулась на край стула.

— Если бы Егора… исключили из университета, его жизнь точно пошла бы под откос. Ему больше не на что было опереться. Учеба была его единственным шансом выйти из того круга общения, в котором он вырос. Его отец сидел в тюрьме, и Егор в конечном итоге закончил бы так же.

«Какая ирония», — подумал я про себя. Его судьба долго ждала своего часа. И теперь вот-вот его настигнет карма.

— Значит, ты взял на себя его вину, — сказала Инга, как бы размышляя вслух. — И Егор позволил тебе, ничего не сказал против?

— Полагаю, он струсил, да и инстинкт самосохранения взял верх.

— А ты, о чем ты думал в этот момент? Ты же и себе жизнь сломал? — спросила она.

— Я чисто автоматически хотел защитить его. Я понимал, что отчисление станет для него концом света.

— Но это был крест на твоей медицинской карьере! Ты и сесть мог!

— Я особо не думал тогда, просто Егора выгораживал. У меня была — и есть — семья, которая меня любит. Мне было куда пойти, были люди, на которых можно положиться. Я знал, что это не будет для меня трагедией, и это не было ей.

— Что сказали твои родители, когда ты рассказал им о том, что сделал? — спросила Инга, замерев в ожидании ответа.

Моя мать расплакалась, а отец не сказал мне ни слова. Но я не мог избавиться от его разочарованного взгляда, который время от времени проскакивал в его глазах, и который до сих пор причиняет мне боль.

— Я тогда не сказал им правду, — тихо ответил я. — Но они подключили свои связи и дело на меня не завели. Но с учебы выкинули.

Инга, вскочила.

— Они не знают правды??? Мы должны рассказать им прямо сейчас! Твои гены, их воспитание, которое так бросается в глаза в вашей семье, побудили тебя взять на себя чужую вину. Они должны были отговорить тебя от этого или, по крайней мере, гордиться тем, что ты был готов рискнуть всем, чтобы спасти близкого друга.

— Это было давно, Инга, — напомнил я, пытаясь успокоить ее.

— Ты должен рассказать своей семье о том, что сделал.

Я покачал головой. Я думал об этом раньше.

— Они обожают Егора.

— И что из этого? — спросила она, снова садясь на свое место.

Я не мог не улыбнуться,