Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки - Ксения Мэо

Коротко киваю. Люциус явно не всех перечислил. Пока круг лиц кажется огромным.

— Список, кому доверял покойный секретарь, мне на стол к вечеру, — приказываю ему. — И постарайтесь, Люциус, чтобы он был как можно более полным.

С этими словами киваю Фарквалу и выхожу.

Пока мы возвращаемся в мои покои, в голову приходит очаровательная идея, как вывести Аделину на чистую воду. Хотя странно, как она уговорила Шервуда изменить место назначения, не регистрируя новый приказ. Или чем-то пригрозила? Или, возможно, она действовала через доверенного человека при дворе?

— Джозеф, — обращаюсь я к своему спутнику. — У тебя есть какой-нибудь молодой родственник, которого не знает в лицо моя жена и которого не жалко поселить в гиблой деревушке?

29

В очаге нашей кухни потрескивают дрова. Но стук моих зубов перекрывает этот уютный звук. Я дьявольски замерзла под тем дождём. Сижу на табуретке в совсем не монаршей позе: колени подтянула к груди и обняла руками, синеватые пальцы подрагивают.

Верная Бетти греет воду для моего остывшего и задеревеневшего тела. Виктор с Джейкобом, которому непогода, кажется, нипочем, таскают ведра и наполняют для меня медную круглую ванну в лучшей комнате. На часок этот люкс станет моим.

Когда ванна готова, Джейкоб переносит меня в номер и перепоручает Бетти. Она стягивает с меня мокрую и холодную одежду, помогает погрузиться в теплую воду. А потом приносит пахнущую ароматными травами кружку с горячим питьем.

Взвар чуток горчит, запах у него терпковатый, точно в составе что-то пряное, но после нескольких глотков усталость как рукой снимает. Дрожь проходит, тело расслабляется.

— Пока вы к Винсенту ходили, — рассказывает Бетти, — одна из крестьянок принесла мешочек с лечебным сбором. Быстро же он пригодился.

— Ты заплатила за него? — спрашиваю, прикрывая глаза.

— Попыталась, но она отказалась от платы.

Я постепенно прихожу в норму. Бетти поднимает с пола мокрую одежду и по моей просьбе относит в кухню. Там есть огонь. С ним сушить платье и плащ проще.

Вода начинает остывать. Бетти уговаривает меня понежиться еще. Но я вылезаю и обтираюсь до красноты домотканным полотенцем. Дела не ждут. Кроме ремонта таверны, есть множество нерешенных вопросов.

Закупка зерна, просушка одежды, очистка колодца, разбор бурелома и приведение в порядок родника. Но самое главное в данный момент — мокрая одежда. Её надо просушить, иначе мне не в чем будет осуществлять мои планы.

Облачаюсь в подготовленное Бетти голубое шелковое платье с довольно откровенным декольте. Такой наряд к месту во дворце. А здесь… Да куриная Молли с ее пернатыми подопечными меня на смех поднимут!

Спускаюсь на кухню с остатками найденных ранее в одной из комнат жердей и тканевых лент. На глаз отмеряю необходимую длину и показываю Виктору, где распилить.

Уже привычно быстро связываю их концы. Теперь у меня есть две треугольные пирамиды с ребрами из жердей. Устанавливаю их недалеко от очага и соединяю вершины длинной жердью. На нее вешаю платье и шерстяные чулки. Плащ расправляю на одной из пирамид. На второй вешаю нижнюю сорочку и панталончики.

Одежда замызгана так, словно в ней играли в болотный футбол. Что, впрочем, не так уж и далеко от истины. Меня уже не смущает, что на мое платье попадут зола и копоть из очага или брызги из горшка. Лишь бы высохли поскорее.

Подогреваю свою порцию обеда. Остальные поели раньше. Время бежит катастрофически быстро. Смеркается. Отправляю Джейкоба, чтобы он позвал на вечер старосту, а потом пошел к Винсенту за зерном. С Вильямом надо обсудить мою задумку по ремонту таверны.

Вместе с Бетти привожу в порядок номер люкс после моих омовений. Самое сложное — вычерпать воду. Мы вдвоем таскаем полные ведра вниз и выливаем за таверной. Ветер жалит и кусает мокрые руки и нос.

Виктор кормит жену. Джейкоб еще не вернулся. В таверне тишина. Лишь мы с Бетти разгоряченные носимся вверх-вниз с ведрами и громко пыхтим.

И вот спустившись в один из разов, замечаю на входе стройного молодого мужчину в дорожной одежде. На голове шапка, под беленой свободной рубашкой перекатываются мышцы. За спиной объемный мешок. Посетитель стоит скрестив руки на груди и осматривается.

Услышав наше пыхтение, гость поворачивается и упирает в нас цепкий взгляд холодных насмешливых глаз. Он приятный, даже красивый. Но что-то в нем есть незаметно-пугающее. Чувствую едва уловимое беспокойство. Умом же понимаю, что это потенциальный постоялец. Поэтому в душе заметаю тревогу под коврик, останавливаюсь и вежливо, пытаясь успокоить дыхание, интересуюсь:

— Чем… фух… могу быть полезна?

Он смеривает меня любопытным взглядом, учтиво кланяется и отвечает вопросом на вопрос:

— Вы хозяйка?

Устало киваю. Незнакомец продолжает:

— Мне нужна комната, — еще раз осматривается. По его лицу пробегает тень едва уловимой брезгливости, и молодой человек добавляет: — Лучшая из тех, что есть.

— Подождите немного, там как раз уборка номера. Скоро вас заселим.

Он холодно улыбается и усаживается за одним из столов. Откидывается на спинку и добавляет, буравя меня взглядом:

— Тогда, будьте добры, ужин. Раз заселиться сразу не выходит, то хотя бы поем.

Что-то в нем не то. По виду тот еще пройдоха, наёмный работник, а манеры вполне себе аристогадские. Но как ни крути, это клиент. И его надо уважить.

— Бетти, — бросаю служанке, — подготовь, пожалуйста, комнату. Я пойду займусь ужином.

Нехорошо оставлять ее одну на уборке, но и сидеть без денег тоже нехорошо. Спешу на кухню. Быстро чищу несколько крупных картофелин, нарезаю их соломкой и бросаю на сковородку. Строгаю вяленое мясо.

Тонко нарезанный и засыпанный в один слой на сковороду картофель готовится быстро. Добавляю соль. Затем найденный на дальних полках сушеный молотый чеснок. Он делает аромат простого блюда сногсшибательно аппетитным.

Складываю все на щербатую тарелку. Ее ставлю на поднос. Рядом с ней кружку с чистой водой. Беру поднос в руки и собираюсь идти в зал. Поднимаю глаза и… К лицу приливает кровь — не то от смущения, не то от досады. Сердце начинает колотиться и вот-вот выпрыгнет.

30

Молодой гость стоит в кухне рядом с сооруженной мною сушилкой. И, немного склонив голову набок, изучает взглядом оставленные на ней сорочку и панталончики. Я на секунду дар речи