Монетка для Элли - Валерия Аристова

нельзя сейчас перевозить на такие расстояния, — проговорил Генри, стараясь не выдать своего открытия. Он держал в руках бокал с вином, разглядывая его на свет и надеясь, что лицо его не дрогнуло.

Моррисон кивнул совершенно серьезно.

— Я уверен, что вы можете оценить состояние девушки лучше меня, — тут же согласился он, и перевел тему: — Я постараюсь выступить сегодня ночью. Самое позднее — завтра. Ждите нас в Матамбе!

Вернувшись в город и зайдя в свою хижину, Генри тут же бросился к Элли.

Тонкая и прозрачная, она лежала на кровати, и ему захотелось разрыдаться. Элли была совершенно беззащитна, а теперь, когда он выдал ее полковнику Моррисону, стала еще более уязвима.

— Дурак, какой же ты дурак! — услышал он голос Нука, стоило ему только закрыть глаза.

И впервые Генри должен был признать, что полностью с ним согласен.

…

Полковник Джереми Моррисон был уверен в своей счастливой звезде до того самого момента, как встретил Анджелу. Отбив дом и город у арабов, он праздновал победу, когда перед ним прекрасным видением предстала неземной красоты золотоволосая девушка. Перепуганная и растерянная, она смотрела на него глазами лани. Ее нужно было защищать, и он готов был отдать жизнь за то, чтобы выражение глаз ее изменилось. Ему хотелось, чтобы красавица смотрела на него с любовью, с благодарностью, но не испуганно, будто он был таким же насильником, как Аль-Медем.

Закончив все необходимые дела, и забыв про остальные, он пригласил девушку на обед, чтобы только снова увидеть ее. Анджела Хемилтон пришла, немного опоздав, когда он уже решил, что она не придет. Впрочем, причин ненавидеть его у девушки не было, и она хорошо скрывала свой страх перед ним. Полковник даже поверил, что общество его ей приятно, что она искренне улыбается его шуткам, и что щеки ее горят не от страха, а от его комплиментов. Мисс Анджела была невероятно хороша и окончательно выбила его из колеи своими янтарными глазами. Стройный план по женитьбе на мисс Ольстен дал сбой.

Всю ночь Джереми Моррисон не мог уснуть, зная, что прекрасная Анджела находится с ним в одном доме. Более того, комната ее располагалась на одном этаже с его комнатой. Нужно было просто пересечь коридор, войти, отворить дверь и…

Он вышел в коридор и долго стоял, смотря на запертую дверь. Наверняка мисс Хемилтон заперлась и попытка войти к ней обернется скандалом и насмешками со стороны солдат. Тем более, жениться на красавице он не собирался, ибо где-то в городе находилась дочь покойного губернатора. Возможность жениться на ней и получить в глазах местного населения поддержку и почет нельзя было упустить. И не важно, хороша мисс Ольстен или дурна. Не важно, что сердце его заходится при одной мысли о золотоволосой девушке, на чью дверь он продолжал смотреть не отрываясь. Если он хочет получить патент, если он хочет сделать умопомрачительную карьеру… он не имеет права на чувства. Разум должен быть сильнее сердца.

Джереми прислонился к стене, стараясь умерить дыхание. Мисс Анджела настолько хороша, что он не посмеет обидеть ее. Можно ли обидеть ангела? Ребенка? Он закрыл глаза. И тут же услышал, как дверь напротив него тихо отворяется.

Юркнув за колонну, полковник Моррисон смотрел, как мисс Анджела, подобрав юбки и укутавшись в черную накидку, которых в доме было предостаточно, тихо ступает по красному ковру. Он не слышал ее шагов, будто она была призраком, или ангелом, если такое сравнение больше нравится. Пробежав к лестнице для слуг, девушка стала быстро спускаться по ней, не зная, что все двери Джереми приказал закрыть. Он разулся и последовал за ней, ступая по ковру, как черный кот, так же быстро и бесшумно. Анджела спустилась вниз, и он услышал, как она дергает ручку двери. На лице его появилась довольная улыбка. Но тут дверь скрипнула, и он бросился вниз со всех ног, увидев, как черная накидка девушки скрывается в темноте ночи. Дверь хлопнула, и он со всего размаха ударился о нее лбом.

Чертыхаясь и потирая лоб, полковник побежал к ближайшему окну, дернул за раму, и выскочил наружу, тут же прокляв свое решение снять туфли. Он приземлился на камни, которые больно впились в подошвы ног, не привыкшие к хождению без обуви. Черное покрывало скрылось за кустами, и Джереми, забыв о боли, понесся следом за ней, будто за ним гнались все черти ада.

Почему он не догадался выставить караул в саду, понадеявшись на стену и запертую калитку. У девчонки есть ключи от всех дверей, кто только снабдил ее ими? Сердце рвалось на части, он тяжело дышал, пытаясь понять, куда побежала красавица Анджела. Тут стукнула калитка, он бросился к ней, и заметил черную тень, удаляющуюся в темноте улицы. Цепляясь руками и ногами за каменную стену, Моррисон буквально перелетел ее, бросился бежать за Анджелой, уже не скрываясь. Она обернулась, вскрикнула, и побежала что есть мочи, надеясь выбраться из города. На основных дорогах из города стояли часовые, которые, конечно, задержат беглянку, но полковник не мог позволить солдатам смеяться над ним и рассказывать друг другу байки, как он ночами бегает босым и в одной рубахе за строптивыми девчонками. Он прибавил ходу, и поймал Анджелу, когда она споткнулась и упала.

Ее тонкий крик утонул в его поцелуе. Девушка сопротивлялась, как сумасшедшая, царапаясь, как настоящая кошка. Когда же Джереми оторвался от ее губ, то вдруг замер, и руки его разжались сами собой.

Перед ним была девушка несравненной красоты. Черные брови в разлет и прекрасно очертанные чуть припухшие от поцелуя губы. Черные глаза метали молнии. Девушка была красива настолько, что захватывало дух. Только это была не Анджела.

…

— За вами гнались черти, Айза? — Генри подхватил девушку под руку, когда она вбежала в дом, и тут же захлопнула дверь.

Айза тяжело дышала. Руки ее дрожали, и она опустилась прямо на пол, закрыв лицо руками.

— Меня преследовал мужчина. Я уверена, он перепутал меня с Анджелой. Я уверена, что ей грозит опасность! — Айза подняла на Генри влажные от слез глаза, — но она отказалась уходить из дома!

— Почему? — удивился Генри.

Ему все это нравилось меньше и меньше.

— Она уверена, что полковник не так прост, как хочет казаться. Он увлечен ею… Он, — она всхлипнула, — он догнал меня, но поняв, что я не Анджела, не стал преследовать…

Генри нахмурил брови. На него навалилась какая-то вселенская усталость, когда опускаются руки, когда становится все равно, что будет с тобой. Такой прекрасный план по спасению Анджелы провалился и теперь ее будут охранять, как драгоценный камень. Глупая, глупая Анджела! Он знает планы полковника, и ей не обязательно рисковать собой, чтобы узнать и так известное! Генри сел около кровати Элли. Элли казалась совсем прозрачной, и он явно видел, как смерть подбирается с ней.

За столько дней он ничего не смог сделать. Он не смог спасти Анджелу, он не смог разбудить Элли… Ему мерещился наглый смех Нука, который потешался над его усилиями. Но нет. Он не пойдет на поклон. Генри сжал голову руками, потом положил ладонь Элли на грудь. Сердце ее билось, и это немного утешило его.

— Я не знаю, что нам делать, Генри, — услышал он голос Айзы.

Он молча слушал биение сердца. Раз-два-три… Решение пришло само.

— Не переживай, — он с трудом поднял голову и посмотрел на красавицу-арабку, — я знаю.

…

В рассветных лучах Генри шел по улицам города, смотря, как он пробуждается. Как женщины выходят из домов, чтобы выгнать скотину в поле, как погонщики ведут животных по улицам, а ребятишки играют, кидаясь камушками и смеясь. Мир возрождался после бессонной ночи. Генри не видел красоты солнца, освещающего своими лучами яркие наряды женщин. Он не смотрел по сторонам. Чувствуя себя глубоким стариком, он шел вперед, туда, куда звал его долг. Он не любил Анджелу. Но невестой его она быть не переставала.

Вот и площадь перед домом губернатора. На часах — солдаты в красных мундирах. Генри поднялся по лестнице и вошел в дом без всяких препятствий.

Полковник спустился к нему, не заставив себя долго ждать. Он приветливо протянул ему руку, и Генри вынужден был ее пожать. Моррисон осведомился о его самочувствии, и провел в гостиную, продолжая незамысловатую дружескую беседу. Генри, не спавший всю ночь, с трудом собрался с мыслями.

— В этом доме находится моя невеста, мисс Анджела Хемилтон, — наконец сказал он,