Монетка для Элли - Валерия Аристова

четко понимала это. Не змей, не человек, кто? Движения его были плавны, будто он не шел, а танцевал, извивался, но при этом оставался неподвижен. А глаза… а глаза были из ее снов. И она помнила любовь, которую они излучали. Они не были холодны, нет. Они сияли теплым серебряным светом!

— Ты можешь взять себе столько золота, сколько пожелаешь, Анджела, — он смотрел только на нее, будто Генри и Элли в комнате не было, — бери, это все я дарю тебе!

Анджела снова отступила, но смотрела на него без страха, хоть сердце и леденело от ощущения чего-то потустороннего, нереального.

— Спасибо, — сказала она, — вы очень добры ко мне.

Он, видя, что она не бросилась набивать карманы золотом, наклонился и достал из одной из шкатулок прекрасное ожерелье с рубинами и алмазами. Оно сияло так, что Анджела прикрыла глаза.

— Думаю, что это будет тебе к лицу, — сказал он.

Анджела протянула руку и ожерелье холодной змейкой скользнуло ей в ладонь.

— Спасибо, господин.

— Нук, — он улыбнулся неожиданно теплой улыбкой, — меня зовут Нук.

— Спасибо, Нук.

Она хотела надеть ожерелье на шею, но тут к ней подскочил Генри. Лицо его было бледнее мела.

— Не бери ничего у него! — прорычал он, выбивая ожерелье у нее из рук.

Ожерелье упало на ковер, и осталось лежать, сияя огнем.

Генри обернулся к Змею.

— Не смей трогать Анджелу! — закричал он, — не смей соблазнять ее своими дарами!

Нук улыбался, вдруг оказавшись у самой стены, где спокойно сел обратно на стул, теперь, в преображенном виде, похожий на трон.

— Чем тебя соблазнить мне, Генри? — спросил он, крутя на пальце ожерелье с рубинами.

Анджела посмотрела под ноги. Ожерелья на ковре не было, но она не могла вспомнить, чтобы Нук наклонялся, чтобы поднять его.

— Нет у тебя ничего, что мне нужно, — крикнул Генри.

— Нет? — Нук рассмеялся, — да у меня много всего, от чего ты бы не отказался. Ты любишь власть. И я мог бы заставить тебя взять власть. Ты любишь женщин… и я бы мог подарить тебе лучших женщин. Но… — он хлопнул в ладоши, и Анджела ощутила, что ожерелье отяготило ее шею, — но я пока не знаю, что выберешь ты.

— Оставь свои дурацкие фокусы, — Генри посмотрел на Анджелу, — это любой фокусник умеет.

Нук снова рассмеялся.

— Да, фокусы и правда устарели. Ну, ничего, мы придумаем новые. Специально для вас, лорд Генри, граф Лостер, — усмехнулся он.

— Можешь не стараться. Я как-нибудь без фокусов обойдусь. Что ты хотел от нас? Говори, и мы уйдем. Не будем отнимать у тебя время, — Генри бесстрашно приблизился к Нуку, будто угрожая ему, поставил руку на пояс, хотя оружия у него не было.

Нук склонил голову на бок.

— Так вы сами напросились. Анджела настолько хороша, что я не смог отказать ей в гостеприимстве. А вот вы, лорд Генри, мне совсем не нужны. Но вы настаивали на встрече. Я слушаю вас. Просите.

— Мне нечего у вас просить.

— Зачем же вы здесь? — Нук поднял тонкие брови, — вы так рвались в мои владения, что я решил, что могу быть вам полезен. Хотите стать королем Англии? Или, может быть, губернатором Индии? Вы стремитесь к власти, и желаете воплощать вашу волю. Я могу подарить вам власть.

— В обмен на что? У меня даже дочери нет. Мне нечего вам дать.

— В обмен на согласие вернуться в мой город по моему зову.

Нук перекинул ногу на ногу, и смотрел на него, ожидая согласия. В руке его сиял большой камень, который он вертел, перебирая пальцами, и подбрасывал, заставляя всех троих следить за ним, всеми гранями преображающим цвет.

— Отпусти Элли, и я уйду, — проговорил Генри тихо.

Было видно, что слова Змея задели его. Наверно и Адам так же стоял перед искусителем, мечась между желанием познания и страхом ослушания…

— Элли пришла сюда добровольно, — Нук подкинул камень, — и никто не смеет решать за нее, чего она хочет. И ты тоже, Генри… — Нук повернулся к Элли, которая все это время молча стояла перед ним, — дорогая моя нареченная, ведь ты пришла по своей воле?

Элли медленно кивнула. Глаза ее стали стеклянными, будто она была куклой, а не живой женщиной из плоти и крови. Лицо застыло неподвижно, а движения стали скованы и замедленны.

— Тогда мы можем приступать к церемонии? — он ухмыльнулся, став таким же холодным, какой была она, — честность и искренность нашу проверит золотой колодец, из которого ты выйдешь в золотых одеждах и с золотыми волосами. И… два свидетеля окажутся очень к месту. Они удостоверят своей кровью наш союз.

Элли вздрогнула, глаза ее вдруг ожили, будто она очнулась от гипноза, и она бросилась к Анджеле, загораживая ее своей грудью.

— Отпусти мою сестру! — закричала она, — я бы никогда не привела ее, если бы знала…

— Если бы знала что? — удивился он.

— Если бы знала, что ты ее убьешь! — она умоляюще протянула руки, — пожалуйста, отпусти их! Они ни в чем не виноваты! Они не могут умереть из-за меня! Анджела, сними ожерелье! Генри, забудь все, что он говорил! — Элли перешла на крик, но голос ее вдруг стал хриплым, и она закашлялась, — Нук, молю тебя, забери меня, но их отпусти!

Нук встал и прошелся вдоль стены. Лицо его стало насмешливым и злым.

— Разве я что-то говорил о смерти? — спросил он.

Элли хотела ответить, но вдруг задохнулась и упала на руки Генри, потеряв сознание. Генри опустился на колени, уложив ее на пушистый ковер. Анджела бросилась к ним, испуганно вскрикнув.

— Она же боится тебя, — Генри поднял голову и посмотрел на Нука, — зачем тебе такая жена? Или ты питаешься ее страхом? Ты заманил нас сюда, и не отрицай этого. Зачем?

— Хотел посмотреть, чего вы все стоите, — ухмыльнулся Змей.

— Посмотрел?

Ухмылка его стала шире.

— Посмотрел. Вы можете уходить. Бери Элли и убирайтесь, — он резко стал серьезным, — я отпускаю вас, но даю вам право одного желания. Вы всегда можете обратиться ко мне, но один раз. И вы всегда можете вернуться. Жертвы и страх мне не нужны. Когда Элли будет готова, я приду за ней сам. Еще не время.

Генри встал, подняв Элли на руки. Она лежала, как та самая кукла, рука ее безжизненно болталась, глаза были закрыты, и, казалось, она не дышит.

— Я не отдам ее тебе, слышишь? — Генри прижал Элли к себе, — ты ее никогда не получишь! Я не позволю ей вернуться сюда!

Нук шагнул вперед, и Генри попятился. Но Нук взмахнул рукой, и двери, до этого закрытые, растворились, и в длинный коридор побежала красная бархатная дорожка.

— Не тебе решать, что ей делать, — сказал Нук.

Генри не ответил, выходя в дверь. Он спиной чувствовал взгляд чудовища. На этот раз ему удалось отбить Элли. Удастся ли защищать ее и дальше? Генри шел, ускоряя шаг, совсем не ощущая тяжести своей ноши, и совершенно забыв про Анджелу.

— Ваша красота и чистота сводят меня с ума, — прошептал Нук, подходя к девушке.

Анджела смотрела в его такие знакомые глаза, и совсем не боялась. Ей было тепло и хорошо рядом с ним. Почти как во сне, где она спала на перине-облаке, а потом гуляла по звездам.

— У вас были серебряные волосы, — сказала она, кладя руку в его протянутую ладонь.

Рука его была теплой и твердой. Анджела улыбнулась. Человек с такими глазами не может быть злым. Или не человек. Нук. Она не знала, кто он, но чувство опасности, то, что предупреждает о присутствии существа из иного мира, притупилось под его теплым взглядом. Ведь не важно кто он, если глаза его излучают тепло и доброту. Зачем Генри кричал и ссорился с ним? Почему Элли так сильно его боится?

— Вам нужно лучшее платье, — вдруг сказал он, оглядывая ее с ног до головы, — но простое, без изыска, — он провел рукой вдоль ее тела и Анджела охнула, увидев, что вместо лохмотьев, оставшихся от ее вчерашнего наряда, на ней надето темно-зеленое платье с серебряными оборками, — это вам подарок от меня, — сказал он, — раз уж ваш жених не позволяет надевать рубины.

Анджела тепло улыбнулась ему. Какой же он хороший… И добрый.

— Я… я ожерелье возьму. Я не могу отказать вам. Спасибо.

Улыбка его была теплой и радостной. Она преобразила его холодное бледное лицо, и теперь он стал похож на ее спутника с серебряными волосами.

— Если вам понадобятся деньги, только подумайте о золоте в этой комнате, Анджела. Оно все — ваше. Вы можете брать столько, сколько