Монетка для Элли - Валерия Аристова

— Если не ошибаюсь, вы и есть прекрасная мадемуазель Элис? — Спросил Аль-Медем по-французски, на котором говорил почти без акцента, и уставился на Элли, рассматривая ее, — вы та, кого мы так долго ждали, и кому готовили встречу. Рад видеть, рад!

Черные глаза его сверкнули, и он обвел взглядом ее спутников. Генри почувствовал огненный взгляд на себе и не отвел глаз, а Анджела вся сжалась и спряталась за спину спутника.

— Представьте меня вашим друзьям, мадемуазель Элис, — попросил Аль-Медем.

Элли смотрела на него холодно и враждебно.

— Где мой отец? — спросила она.

Аль-Медем сокрушенно покачал головой.

— Ваш отец, дорогая мадемуазель, не дождался вас. Сердце… у него остановилось сердце.

Лицо его было полно скорби и сочувствия. Элли вырвалась из рук Генри и сделала шаг к Аль-Медему.

— Вы убили его? Убили?

— Что вы, мадемуазель Элис, что вы! — он поднял руки, притворно отступая под ее напором, — ваш отец был болен, он страдал сердечным заболеванием много лет. Сами понимаете, жара. Вот и волнение в ожидании дочери сказалось. Он умер, нам не пришлось его убивать…

— А то убили бы? — Элли сжала кулаки.

Аль-Медем вздохнул.

— Дорогая мадемуазель Элис, вы же понимаете, политика. Конечно, англичане скоро попробуют вышибить нас из этих мест, но пока мы тут полноправные хозяева. А чтобы закрепиться в стране, которой, к слову, ваш отец отлично управлял, превратив ее за десять лет в процветающий край, нужно сами знаете чье доверие оправдать. Мы готовимся к церемонии.

— Айза неугодна, — парировала Элли, — он не примет ее!

Брови Аль-Медема сошлись на переносице.

— Это мы еще узнаем. А вы поживете у нас тут в гостях. Все трое. Особенно ваша подруга, она настолько хороша, что я подумаю, не сделать ли мне ее своей женой.

Анджела вскрикнула, хватаясь за Генри.

— Мисс Хемилтон — моя невеста, — сказал Генри, — поэтому прошу вас оставить подобные мысли.

— Мисс Хемилтон, — повторил Аль Медем, — она сама решит, чья она невеста. Но это позже. Я уверен, что все сделают правильный выбор. Моя дочь образумится и добровольно отправится в город царицы Савской, а мисс Хемилтон предпочтет умудренного опытом мужчину юнцу. Прошу вас, чувствуйте себя, как дома. У меня нет намерений ссориться с англичанами до кровной мести, поэтому мадемуазель Элис и вы, мсье, будете свободны сразу же после церемонии. Мои слуги проследят, чтобы вы были всем довольны.

Он хлопнул в ладоши, и перепуганных и возмущенных путников окружили молодые вооруженные воины. Элли и Анджелу отвели в красиво обставленную в европейском стиле комнату, где им наполнили ванну и позволили переодеться в имеющиеся в доме платья, может быть, не подходящие по размеру, зато новые и чистые. Генри же оказался в подвале, где в узкое окошко с трудом пробивался дневной свет.

Решив, что во всем нужно искать плюсы, Генри упал на жесткую кровать, застеленную каким-то старым матрасом, и мгновенно заснул. Он так давно не видел кровати, что такие мелочи радовали его. Пусть завтрашний день принесет ему неприятности, зато он выспится. И даже в подвале, запертый на все замки, он вдруг почувствовал себя счастливым.

…

— Месье… мсье!

Тихий женский голос разбудил Генри посреди ночи. Он с трудом разлепил глаза и уставился на прекрасное виденье, которое больше было похоже на сон, чем на реальность.

У кровати со свечей в руке стояла прекрасная девушка. Настолько красивая, что у него перехватило дыхание. Черные волосы ее вились вдоль немного удлиненного лица, выбиваясь из-под накидки, черные тонкие брови взлетали над огромными черными глазами, опушенными длинными ресницами.

Генри сел, пытаясь понять, кто эта красавица и откуда она взялась.

— Вы… кто вы? — проговорил он, с трудом вспоминая французские слова.

— Меня зовут Айза.

Дочь Аль-Медема! Элли что-то говорила о ней, но он не помнил, что именно.

— У нас мало времени, месье, — Айза смотрела на него и нервно кусала губы, — скорее поднимайтесь!

Генри вскочил, пытаясь понять, что от него потребовалось этой девушке.

— Если вы хотите уйти из этого дома, то я могу проводить вас.

— А Элли… и…

— Девушки тоже должны уйти.

Ничего не понимая, Генри последовал за Айзой, которая ступала так тихо, что казалась призраком. Выйдя из подвала, она затушила свечу, и скользила по дому, не издавая ни звука. Генри казался себе неуклюжим и грубым по сравнению с изящной и хрупкой девушкой, умевшей так двигаться.

— Тише, — прошептала она, когда он наткнулся на стул и чуть не перебудил весь дом, — тише, если нас заметят, то меня поймают, а вас — убьют.

Генри сжал губы. Айза снова заскользила по полу, и он проследовал за ней на второй этаж, и остался ждать, прячась за занавеской, когда она зашла в комнату, которую делили между собой девушки. Послышались приглушенные голоса, это Айза будила Элли и Анджелу. Потом тишина, а потом все три вышли из комнаты, и бесшумно стали спускаться по лестнице для слуг. Анджела взяла Генри за руку, и ему захотелось отдернуть руку.

Темнота, накрывшая город, была совершенно непроглядна. Айза вывела незваных гостей из дома через черный ход и они быстро пробежали по дорожке через разбитый за домом английский сад. Девушки завернулись в черные покрывала, и Генри почти не видел их в ночи, следуя за ними следом. Только очутившись на улицах города, Айза перешла на шаг, и все последовали ее примеру.

Город спал, и улица была пустынна. Несколько псов залаяли на незнакомцев, но быстро успокоились, когда те прошли мимо их домов. Айза свернула в переулок, потом еще раз, и вскоре они выбрались на поросшую невысокими деревьями местность. Айза выбрала дорожку, по которой они пошли, петляя вдоль огородов и между пологими холмами, все поднимавшимся в гору. Вскоре город Матамба был виден, как на ладони, похожий на спящее чудовище, с белеющим в центре домом губернатора.

Айза, наконец, присела на камень. Ее красивое лицо казалось белым пятном в темноте ночи и ее покрывала. Генри откровенно любовался ею. Он никогда не видел таких красивых девушек, и должен был признать, что даже Анджела по сравнению с ней — простенькая дурнушка. Тонкие черты лица Айзы будто светились внутренним светом, а огромные черные глаза казались черными омутами.

— Нас догонят, — сказала напуганная Анджела. Она смотрела вниз, на город.

— Тут нас и не будут искать, — Айза взглянула на нее, — мы на запретной земле. Никто не посмеет войти в эти места с дурными намерениями.

Повисло молчание. Каждый думал о своем, а Айза, перебирая пальчиками бусы на шее, смотрела куда-то вдаль.

— Англичане скоро вернутся, — вдруг сказала она, — они отступили к горам, и скоро вернутся, если отец не сможет продать меня Змею. Мы выбили их из страны, но я не думаю, что это надолго. Их оружие лучше нашего. И, собрав отряды, они сумеют прогнать моего отца… — она вздохнула, — это была авантюра. И авантюра с расчетом, что Змей примет меня.

— Змей? — спросила Элли.

Айза взглянула на нее с недоверием.

— Да, змей. Тот, что живет здесь.

— Разве он змей?

Девушки смотрели друг на друга.

— А разве нет? — Айза нервно сглотнула, — я много раз видела его в снах. Он обвивает меня серебряным телом и душит, душит… — лицо ее стало еще бледнее, — я боюсь его.

Генри тоже нервно сглотнул. Его человек-змей из сна чем-то был похож на Змея Айзы.

— Я неугодна ему, — Айза всхлипнула, — но отец и слышать не желает. Он хочет договориться со Змеем! Он приносит ему дары, и хочет принести в дар меня, потому что я очень красива!

Девушка закрыла лицо руками. Пальцы ее дрожали, когда она вытирала выступившие слезы.

— Ваш отец очень жесток, — сказала Анджела.

Айза вскинула на нее глаза, в которых алмазами сияли слезинки.

— Он хочет получить эту местность. Тут была бедная страна, эпидемии, голод… пока не пришли англичане, пока не пришел господин Ольстен. Он создал рай на земле! Ему, конечно, помогал Змей, потому что он обещал Змею свою дочь!

Все повернули головы к Элли и она потупила глаза.

— Мой отец узнал об этом, и принес Змею дары, клялся, что отдаст меня, потому что я красивее и лучше… А я… а я вижу во сне колодец