Порочная невинность - П. Рейн

Я выкладываю всю правду. Из моего друга со свистом выходит воздух, и он откидывается на спинку дивана, глядя на меня невидящим взглядом.

– Ошибки быть не может?

– Нет.

Томмазо будто съеживается.

– Это еще не все.

Он вскидывает голову, и наши взгляды встречаются.

– Ему выкололи глаза.

– Гребаные русские! Они за все заплатят!

Томмазо вскакивает с дивана и бросается к выходу.

Я перехватываю его на полпути к двери.

– Отпусти! Они думают, что могут убить моего отца и это сойдет с рук? Я им покажу!

Он продолжает вырываться, я с трудом его удерживаю.

– У нас еще будет время отомстить.

– Ты думаешь, я намерен ждать? К черту! Я иду в Москва-хаус. Око за око. Мне все равно, кто подвернется, лишь бы русский!

Я его не отпускаю. Мы боремся еще минуту, пока оба не начинаем тяжело дышать.

– Сейчас ты нужен своей матери. Позвони ей.

Томмазо отступает, прислоняется спиной к стене и беспомощно опускает руки.

– Мама с ума сойдет.

Он прав. Коринна любила Лео. Они поженились по любви, и она никогда не давала поводов усомниться в своей преданности.

– Забудь о жажде мести и поддержи мать. Мы выясним, кто это сделал, и они заплатят. Даю слово.

Он измеряет меня оценивающим взглядом, затем коротко кивает.

– Я серьезно. Его убийца долго не протянет.

– Я хочу сам.

Я бы на его месте тоже хотел, поэтому киваю.

– Я поговорю с отцом. Во вторник мы уезжаем домой до конца недели. Тогда выясним больше.

Томмазо молча выходит из комнаты. Черт возьми, моя жизнь в последние сутки похожа на американские горки: от седьмого неба до самого дна пропасти.

Мысли на миг возвращаются к Софии, и я встряхиваю головой. Главное сейчас – долг. Нужно удержать друга от скоропалительных решений, пока мы не съездим домой и не разработаем план мести. Судя по всему, сделать это будет непросто.

22. София

– Просто не верится.

Я качаю головой и смотрю на ветви деревьев, где уже распустились молодые листочки. Мы с Джованни сидим в сумерках на скамейке, и он берет меня за руку. Мне это не нравится, но я слишком погружена в свои мысли.

– Ты хорошо его знала?

– Конечно. Он был капо, как мой отец. Мы с Томмазо дружим с детства.

До сих пор не верится, что Лео Карлотто мертв. Сегодня днем Мира ворвалась в мою комнату и сообщила страшную новость. Я как раз одевалась, и у меня чуть не остановилось сердце. Тем не менее я не обиделась, что она вошла без стука.

Впрочем, Мира заходит теперь ко мне все реже.

Я пришла в ужас. Никто из семьи Ла Роса не ожидал такого удара. По-видимому, Лео отсутствовал уже некоторое время, что объясняет странное поведение Томмазо в последние дни.

Мне ужасно жаль парня. Его отец мертв. Даже представить не могу, каково сейчас Томмазо, хотя мой отец тоже капо, и я не настолько наивна, чтобы исключать такую возможность. Мне приходилось бывать на похоронах с плачущими детьми и безутешными молодыми женами.

И Антонио… Могу только представить, каково ему сейчас.

– Мне очень жаль.

Джованни сжимает мою руку, и я вспоминаю, о чем собиралась с ним поговорить. После того, что произошло между мной и Антонио, я должна порвать с Джованни. Я не могу с ним встречаться, пока сплю с другим, и дело не в реакции Антонио на мои планы провести вечер с Джованни, хотя его очевидная ревность мне приятна.

Я отбираю руку:

– Я хотела с тобой поговорить.

Он озабоченно морщит лоб:

– Давай.

– Во-первых, спасибо еще раз за вечеринку. Мне никто еще не устраивал таких сюрпризов. И за подарок. Хотя он слишком дорогой, я ценю твою заботу.

– Чую, сейчас последует какое-то «но».

Я хмурюсь. Мне жутко неловко. Особенно потому, что я не могу сказать ему правду.

– Я больше не могу с тобой встречаться.

Слова повисают в воздухе. Я жду ответа.

– Я знаю, что ты не хочешь ничего серьезного, София, и согласен.

Я выдавливаю улыбку:

– Дело не только в этом. Думаю, нам лучше остаться друзьями. Ты мне правда нравишься, но не в романтическом смысле.

Он съеживается:

– Ой. Ты выносишь меня во френд-зону…

– Извини. Мне очень неловко, особенно после всего, что ты сделал на мой день рождения. Я просто не хочу тебя обманывать.

Я нервно тереблю руки. Мне никогда раньше не приходилось говорить такие вещи, это жутко неприятно.

– Послушай, София, ты мне очень нравишься, но если ты ничего такого ко мне не чувствуешь… не надо притворяться. Плевать, что я устроил для тебя потрясающую вечеринку и сделал роскошный подарок.

У меня вытягивается лицо, и Джованни сжимает мое плечо.

– Я пошутил!

– Извини, Джованни.

– Послушай, я расстроен, да. Однако ценю твою честность. Это больно, но лучше узнать сейчас, а не через несколько месяцев.

– Мне искренне очень жаль.

Меня как будто заклинило.

– Перестань извиняться. Я справлюсь.

Я знаю, что Джованни переживет мой отказ. У него нет недостатка в девушках.

– Вернуть тебе часы? Я захватила их на всякий случай.

Я достаю часы из кармана пальто.

– Я заметил, что ты их не надела.

Теперь моя очередь съеживаться.

– Если честно, я не люблю носить украшения на запястье. Мне мешает.

– Я облажался…

– Они правда очень красивые.

Джованни улыбается.

– Оставь, я ведь купил их тебе. Делай с ними что хочешь. Можешь продать.

У меня отвисает челюсть.

– Я бы никогда так не поступила.

– Знаю, – усмехается он. – Потому и хочу, чтобы ты их оставила. Другая бы продала.

– Ладно. Что ж, еще раз спасибо.

Джованни встает:

– Пойдем, провожу тебя в твою комнату.

Я встаю, и мы идем по дорожке к Рим-хаусу.

– Вы едете на похороны отца Томмазо?

– Да, – киваю я. – Уезжаем во вторник. Я точно не знаю, когда будет прощание. Вернемся, скорее всего, к началу занятий на следующей неделе.

– Надеюсь, они поймают того ублюдка, который это сделал.

В его голосе звучит угроза. Со мной Джованни невероятно мил, но до меня доходили слухи о том, каким он может быть. Он не просто так второй после Марчелло, хотя это не бросается в глаза.

Я тоже искренне надеюсь, что убийца поплатится, хотя о технических деталях размышлять не люблю.

Джованни провожает меня до двери и с сожалением вздыхает.

– Если передумаешь и поймешь, что я мужчина твоей мечты, обязательно дай знать!

Я бросаю на него тоскливый взгляд.

– Я просто прикалываюсь, София. Господи, я сильный. Не переживай.