Яду, светлейший? - Ольга Викторовна Романовская

гнездо, отыскала тропку между двух заборов и потопала к сизой дымке леса. Шла быстро, стремясь поскорее оставить позади трактир Юргаса: вдруг наемники вздумают искать? Они ведь рассчитывали на приятное времяпрепровождение.

Злилась на себя. Вот зачем подошла, называлась ведьмой, затеяла глупое гадание? Да понятно зачем – Линасу насолить хотела, очень уж он задел своим небрежением. Целуюсь я, видите ли, посредственно! А еще гулящая, безнравственная особа.

– Да что б тебя!

Подняв с тропинки камушек, со всей злости запустила в кусты.

– Эй, полегче!

Прикусив язык, резко остановилась, попятилась, прижавшись к забору… и плашмя плюхнулась на землю: вместо опоры за спиной оказалась пустота. Пошарив рукой по сторонам, нащупала отпертую потайную калитку.

– Вставай, мы не договорили.

Юргас материализовался из темноты, тех самых кустов, куда я кинула камень. Думала, не поможет встать, но нет, протянул руку. Какой же он сильный – поднял одним рывком!

– Так и быть, не стану спрашивать, что у тебя со светлейшим, но впредь так глупо его на ревность не провоцируй.

– Бородач ваш человек?

– Мой, – не стал отпираться Юргас и, прислушавшись, затолкал меня во двор, запер калитку. – Направо, через конюшню вверх по лестнице.

Заартачилась:

– Никуда я не пойду! Мы уже все выяснили.

– Пойдешь.

И я пошла, потому как тихий, но полный угрозы голос не оставлял выбора.

В конюшне пахло навозом и сеном. Мельком видела двух лошадей, склонившихся над кормушкой. На дверце одного из денников висело седло – выходит, Юргас только что приехал или, наоборот, куда-то собирался.

– Зачем нам на сеновал?

Встревоженно обернулась, попытавшись различить в полумраке выражение глаз спутника.

– Не бойся, – усмехнулся Юргас, – я хоть и темный маг, но с дочерьми не сплю. Так быстрее, можно незаметно попасть в дом. Я покажу.

Доверившись тому, кому доверять не следовало, полезла наверх по приставной лестнице.

И ведь завещание составить не успела… То-то порадуется неизвестный, что Юргас бесплатно избавил его от проблемы в моем лице! В том, что крепко повздорю с отцом, даже не сомневалась, потому как мы видели мое будущее в разном цвете. Ему нужна ученица, а мне – свобода от общения с ним.

– Сюда!

Резко вспыхнувший фонарь, заставил заслонить глаза ладонью. Привыкнув к свету, увидела, что Юргас разбросал тюки сена, освободив проход на крытую галерею. Там было темнее, нежели в могиле, ни единого окошка, ни единой щели.

Юргас двинулся по галерее первым, я – за ним. Идти приходилось пригнувшись, чтобы не пересчитать затылком балки и не собрать коллекцию паутины.

Галерея закончилась дверью. Юргас отпер ее и посторонился:

– Прошу!

Одного взгляда хватило, чтобы понять, я очутилась в святая святых. Большая светлая комната, правда, сейчас окна были плотно закрыты ставнями, напоминала смесь лаборатории и библиотеки. Самой жуткой библиотеки, которую мне когда-либо доводилось видеть. Клыкастые гримуары, не чета моему, рвались с цепей, скрипели переплетами. Часть и вовсе испускали явно ядовитые зеленые слюни. А еще у них были глаза, глаза у книг!

– Цыц! – прикрикнул на необычную свору Юргас и запер потайную дверь.

Теперь при всем желании я не смогла бы отыскать ее на фоне стены. Печально: мы на втором этаже, в окошко без последствий не выпрыгнешь.

– Полагаю, тебя заинтересует вот эта. Коснись ее!

Юргас указал на томик с фривольной голубенькой обложкой и утыканным тонкими щучьими зубами обрезом.

Покачала головой:

– Она меня укусит!

В подтверждение моих слов книга смачно вцепилась в сдерживающую ее цепь, принялась с остервенением рвать металл.

– Тогда ты только порадуешься.

– Чему?

– Что в тебе нет ни капли моей крови.

И руки тоже не будет, радость сомнительная.

Обреченно поинтересовалась:

– Как я понимаю, выбора у меня нет?

Юргас кивнул.

Ладно, попрощаюсь с пальцами.

Зажмурившись, шагнула к гримуару.

– Хор-р-рошая, хорошая книжечка!

Дрожащей рукой потянулась к сафьяновому переплету… и ощутила его потертости.

Отважившись открыть глаза, убедилась, гримуар притих, но едва заметно подрагивал. Мол, не расслабляйся, ведьма, я в любой момент могу передумать.

– Ну, убедилась?

Скинув плащ на пол, Юргас развалился на широком кожаном диване. Другой мебели для сидения в помещении не оказалось, волей-неволей пришлось примоститься у него в ногах.

– Убедилась. Дальше что? – Однако временная уступка не поколебала моей решимости.

– Ничего. Я не стану убеждать, настаивать, захочешь, сама придешь и попросишь.

– Обойдетесь!

Сложив «фигу», показала ее отцу. Тут фыркнул, коротко рассмеялся:

– Рад, что ты с характером! Но у меня есть к тебе дело…

Мигом посерьезнев, он сел, спустил ноги на пол. Пошарил по карманам и протянул мне нечто, завернутое в носовой платок:

– Мне нужно, чтобы ты тайно передала это одному человеку в столице.

– И не подумаю!

Чтобы это ни было, брать не стоит.

– Не упрямься, Аурелия, просто сделай.

– Нет!

Для убедительности скрестила руки на груди.

– Да.

Юргас насильно вложил в ладонь неведомое нечто, круглое и твердое.

– Или наведывавшийся к Гражине человек найдет исполнителя, и Линас Клавел умрет. Выбирай! Только от меня зависит, возьмет кто-то в волости заказ или нет. Пока я запретил, но могу передумать.

Прикусив губу, уставилась в стену.

Право, какое мне дело до инквизитора, пусть умирает, и все же…

– Как я попаду в столицу? Что-то меня туда не приглашали!

Для проформы ершилась, сопротивлялась, но покорно убрала сверток в потайной карман юбки.

– Проездом. Светлейший повезет тебя к родителям, по пути обязательно сделаете остановку.

– Все-то вы знаете! – грустно пошутила я.

– Приходится. Хозяину волости иначе нельзя: власть не удержишь. А я, – он криво усмехнулся правой стороной рта, – ни делить, ни отдавать ее не намерен еще долгие годы. Что с этим инквизитором, что с предыдущими, что с последующими, магией буду ведать я.

Во мне взыграло любопытство:

– Сколько же вам лет?

Казалось, Юргас был в Колзии всегда, даже бабка его застала.

– Много, – туманно ответил он. – Темные маги живут долго и редко умирают своей смертью. А теперь ложись. – Юргас поднялся, полностью уступив мне необъятный диван. – Подушку и одеяло принесу. И не вздумай бежать!

Поняла уже, не маленькая.

– Сверток не разворачивать, никому о нем не рассказывать, – самостоятельно дополнила список запретов.

– Разумеется. И тогда с тобой все будет хорошо. Фонарь, так и быть, оставлю: вдруг захочешь почитать перед сном?

Один из плотоядных гримуаров? Нет уж, спасибо!

Юргас ушел, скрылся за нормальной, выходившей в коридор дверью, а я, вздыхая, устроилась на скрипучем ложе, задумалась над тем, почему меня так невзлюбила судьба.

* * *

Меня разбудили настойчивые прикосновения. Кто-то упрямо тормошил меня за плечо, сначала легонько, потом и вовсе чуть ли не до синяков. Волей-неволей пришлось разлепить глаза, перекатиться на спину.

– Я