Сны - Ольга Богатикова

Я осторожно взяла цветок в руки и поднесла к лицу. Откуда он здесь?..

— Проснулась, милая!

Дверь моей палаты распахнулась, и на пороге появилась тетушка Лайза — одна из местных медсестер.

— Ох и напугала ты всех этой ночью, — заявила она, внимательно осматривая меня со всех сторон магическим взглядом. — Как себя чувствуешь, Виола?

— Сносно, — ответила ей. — Спасибо.

— Мне-то за что спасибо? Я только сегодня на смену заступила. Далилу благодари, этой ночью дежурила она.

— Обязательно поблагодарю, — кивнула ей. — И Далилу, и доктора Мюррея.

— Мюррея? А его за что благодарить? За цветок, что ли?

О, так вот кто принес розу!

На моих губах появилась улыбка.

— И за цветок тоже. Мюррей — мой лечащий врач, так что я в принципе должна быть ему благодарна.

Лайза взяла с другой тумбочки стакан и накапала туда какой-то голубоватой жидкости.

— Что ты, деточка, — сказала она, протягивая лекарство. — Виктор вовсе не твой доктор. Он вообще не имеет к нашему отделению отношения.

— Как это?

— А так. Его отделение — соседнее кардиологическое. А у нас штатного доктора вовсе нет, служат одни медсестры. Препараты и диету пациентам назначают профильные целители при поступлении, а дальше мы уж работаем сами. Ты зелье-то пей, милая. Тебе еще позавтракать надо. Вернее, пообедать.

— Погодите, — удивилась я. — Если я — не его пациентка, зачем доктор каждый день ко мне приходит?

В глазах Лайзы мелькнул хитрый огонек.

— Наверное, потому что ты ему нравишься. Другого варианта у нас нет. Виктор и сегодня приходил — утром, пока ты спала.

— Как мило, — снова улыбнулась я. — Хотя и бессмысленно. Интересно, что сказала бы об этом его жена…

— Ничего бы не сказала, — пожала плечами медсестра. — У него нет жены, Виола. Он уж лет пять как разведен. Детей, к слову, тоже нет. Ты лекарство-то пить собираешься?

Я залпом влила в себя зелье, протянула стакан обратно.

— Странно, что доктор не женился во второй раз. Он ведь такой добрый и обходительный…

Лайза закатила глаза.

— Скажешь тоже — обходительный. Умный — да, талантливый — не то слово, дело свое лучше всех знает, а по характеру — бирюк бирюком, кроме медицины, ничего не видит. Даже когда женился, в кардиологии своей пропадал. Неудивительно, что супруге это скоро надоело…

Он пришел ко мне вечером, незадолго до окончания своего рабочего дня. Дождался, когда медсестра сделает очередной укол, после чего присел на стоявший у кровати стул.

— Как ваши дела, Виола?

— Неплохо, — улыбнулась я. — Ночью было не очень, а сейчас все хорошо. Спасибо за розу, доктор Мюррей. Она прекрасна.

В его взгляде появилась нежность.

— Я рад, что она вам понравилась.

— Можно задать вопрос?

— Конечно.

— Зачем вы приходите ко мне?

Он удивленно приподнял бровь.

— Мне сказали, что вы работаете в соседнем отделении, — поспешила сказать я. — И уход за паллиативными больными — не ваша обязанность.

— Причем же здесь обязанности? — коротко улыбнулся Мюррей. — Вас никто не навещает, поэтому я решил время от времени заглядывать к вам в гости. Но если моя компания неприятна, так и скажите.

— Меня не навещают, потому что мои родные живут далеко, а возможность посещения паллиативных больных ограничена. А ваша компания мне приятна, даже очень. И я буду рада, если вы станете заглядывать в гости каждый день, вплоть до моей… выписки.

Маг снова улыбнулся, а потом подсел ближе и бережно погладил меня по руке. От этого прикосновения, булыжник, застрявший в моей груди, неожиданно ожил. В нем что-то мягко трепыхнулось, но вместо ожидаемого пламени по телу растеклось приятное тепло.

Виктор Мюррей просидел у меня до самой темноты. Рассказывал смешные больничные байки, осторожно расспрашивал про родителей и жизнь до злосчастного визита к горе-целителю. На все вопросы я отвечала без утайки. Конкретно сейчас они не казались мне неуместными или нетактичными. Наоборот, болтая с доктором о всякой ерунде, я чувствовала себя почти здоровой.

Следующим утром он снова принес мне цветы — букетик нежных орхидей, а вечером — небольшую коробку конфет.

— Они не только вкусные, но и полезные, — заявил Мюррей. — Я их немного зачаровал.

— Зачем?

— Как зачем? Я же доктор.

В тот вечер перед уходом Виктор снова погладил меня по руке. А потом наклонился и коснулся моих пальцев губами.

Булыжник в груди радостно запульсировал. А вот мозг удивился. Поцелуй был ласков и очень приятен, но для чего он был нужен? Зачем привязываться ко мне, если через неделю я уйду в небытие?

О реальном состоянии своего здоровья я никого не спрашивала. Смысл? Когда знаешь дату своей смерти, автоматически начинаешь ее ждать. Мне же это было не нужно. Я хотела жить, особенно теперь.

* * *

— Смотри, что я тебе принес.

Виктор сел на стул возле кровати и протянул мне длинный матерчатый пакет.

— Что это?

— Загляни внутрь и узнаешь.

Я развязала тесемки и вытащила на свет жесткий черный футляр знакомой вытянутой формы.

— Господи, — прошептала, поспешно расстегивая его крошечные замочки. — Это же… это…

Скрипка. Самая настоящая, с отличными струнами и чудесным деревянным корпусом. Мои пальцы бережно заскользили по ее округлым бокам.

Боже!.. Я ведь почти год не брала в руки инструмент!

— Ты позавчера с таким упоением рассказывала о своей учебе в музыкальном колледже, и я подумал: было бы здорово, если б ты снова что-нибудь сыграла, — довольно улыбнулся Мюррей, глядя на мое изумленное лицо.

— Где ты взял такую восхитительную скрипку?

— Одолжил у отца. У него таких много.

— Твой отец музыкант?

— Нет, он мастер-ремонтник. Приводит в порядок струнные и духовые инструменты.

Я подняла на мужчину восторженный взгляд.

— Виктор, ты волшебник.

— С этим трудно спорить, — самодовольно кивнул маг.

Я взяла скрипку, подошла к окну, подняла смычок… И все мои мысли и переживания растворились в божественном голосе скрипки. Месяцы боли и страданий, ночи, наполненные страхом смерти, а еще небесная красота окружающего мира, открывшаяся мне за несколько дней до кончины, — все это было здесь, в песне маленького деревянного инструмента. Каждая его струна пела в унисон с больным искалеченным сердцем, и от этого по щекам ручьем лились слезы.

Когда стих последний звук, на мои плечи легли горячие руки.

— Это было прекрасно, — тихо сказал Виктор, осторожно касаясь губами моей обнаженной шеи. — Из нас двоих волшебница все-таки ты.

Я опустила смычок, глубоко вздохнула.

— Я очень благодарна тебе, Виктор. Правда. Твои цветы, подарки, твое внимание — это самое прекрасное, что было